Если глобус прошить насквозь и наискосок, то иголка, войдя в его круглое тело в Москве, выйдет как раз где-то в районе островов Французской Полинезии. Вы только представьте: 5 архипелагов, 35 островов, 83 атолла рассыпаны по Тихому океану. Они называются «Таити и ее острова». Именно — «ее». Таити, конечно, женщина. Так вот, там по ночам на небе тоже звезды, но нет Большой Медведицы. Вместо нее — Южный Крест. Вы только представьте: коралловые атоллы — как огромные бублики. Снаружи вода, внутри вода, а на бублик садятся самолеты, на бублике живут люди, и туристы болтаются в гамаках, потягивая из кокоса через соломинку сладкую воду. Там по дорожкам бегают пугливые крабы — очень проворно, как ежики, и всегда поперек. Вдоль они бегать не умеют: у них клешни так устроены.
Вы только представьте: вы живете в бунгало из бамбука и пальм, но со всеми удобствами, сантехника от Villеroy & Boch, пузатая ванна с золотыми краниками, восемь полотенец, и все это бамбуковое великолепие стоит в лагуне, над водой, и называется Bora Bora Pearl Beach Hotel. На закате вы сидите на балкончике, болтаете ногами в Тихом океане и, задевая пятками рыбок, смотрите, как небо становится океаном, а океан — небом. Потом вы забираетесь в бунгало, включаете собственную лампочку на дне лагуны (пол у вас местами тоже стеклянный), открываете шампанское и предлагаете рыбкам кусочек хлеба за ваше здоровье. Потом вы спите, а под вами кротко плещется океан. С каждым всплеском убывает московская усталость, стираются из нервной системы комки стресса. Как будто нервная система — это песок, а усталость — всего лишь неудачный на нем рисунок. (Впрочем, возможно, так все и обстоит на самом деле.)
Вы только представьте: а по утрам к вам на пироге приплывает завтрак, весь в цветах, хрустящие булочки, ароматный кофе, сладко и шершаво пахнущие ананасы. И шоколадного цвета женщина в накрахмаленном передничке протягивает все это вам со словами: «Бонжу-ур»... Ничего подобного на нашей стороне земного шара нет. Я проверяла.
Что же касается расстояний, то это всем далеко и никому не дешево: 9 436 км. до Токио, 6 591 км. до Лос-Анжелеса, 15 741 км. до Парижа и 18 722 км. — до Милана. Однако в многоэтажных Боингах, которые каждый день приземляются в Фааа, международном аэропорту Таити, нет ни одного свободного места. Французы ездят гурьбой — ну, это понятно, острова Бора-Бора и Муреа для них вроде как дача, хотя и несколько отдаленная. Американцы тоже летят стаями, хотя у них Майами в свободном доступе. Зачем, спрашивается? «О, — говорят, — такого дайвинга, как на Манихи, нигде в мире нет!» Итальянцы весело оправдываются: «У нас говорят: »Таити — это рай, в который пускают даже грешников.« Мы думаем: потом, скорее всего, мы рая не удостоимся, нужно успеть сейчас.» А японцы тоже — вот странные же люди, у них отпуск всего две недели в году, так они по двое суток тратят на дорогу до Таити. Говорят, что страшно любят кормить из рук рыбок. Как будто рыбки тут без японцев буквально умирают от голода. По-моему, они хитрят, и вовсе не рыбки прибивают их к берегам островов Французской Полинезии, а возможность купить здесь знаменитый черный жемчуг. Серьги из черного жемчуга. Нет, лучше перстень. Нет, лучше бусы. И серьги, и перстень. С японской точки зрения черный жемчуг на Таити туристам почти дарят — всего 10 000 долларов США, и ты увешена жемчугом, как самая большая устрица!..
...Вы только представьте: туристам прямо в аэропорту надевают на шею гирлянды из тиаре. Каждому! «Тиаре Таити» — таитянская гардения — главный цветок Полинезии. Очевидно: ты уже в раю. А сколько добирался до рая, сколько заплатил за билет — уже не важно.
Навыки ношения тиаре за ушами
Капитана Кука и капитана Блая аборигены тоже встречали тиаре. Махали ими из пирог, бросали на палубу «Баунти». Джек Лондон носил корону из тиаре. И Поль Гоген, и Сомерсет Моэм, и Пирс Броснан, и Чак Норрис, и Марлон Брандо, и Робин Уильямс, и Джек Николсон. Это не удивительно: тиаре с восторгом носят все туристы. Удивительно, что, не смотря на это, их по-прежнему носят и жители Таити. Когда ты это видишь, то понимаешь: тебя тут не водят за нос, не вешают на уши экзотику, с тобой действительно делятся жизнью.
Правда, дальше начинаются всякие тонкости, европейцу не до конца понятные. Почему, например, мужчины за ухом носят в основном бутон, а женщины — распахнутый цветок? А потому, оказывается, что так принято. Бутон — это нечто мужественное и брутальное, цветок — женственное и нежное. И если беременная таитянка видит во сне, что срывает с куста цветок тиаре — значит, у нее родится девочка. А если бутон — то наоборот, мальчик. И если уже не во сне, а наяву мужчина разгуливает по городу с распустившимся цветком за ухом, это наводит на соответствующие размышления. Так что во избежание всякого рода двусмысленностей проверяйте, в какой стадии раскрытия находится тиаре, которым вы решили украсить ухо.
Еще тиаре может сообщить кое-что о вашем темпераменте и семейном положении. Если вы, например, носите его за правым ухом, значит, вы одиноки и готовы к приключениям. Если за левым — состоите в браке или помолвлены, и всякое кокетство неуместно. А если за обоими ушами у вас по цветку — значит, вы состоите в браке, и, не смотря на это, готовы к любым приключениям. Наконец, цветок тиаре в волосах юной девушки намекает всем заинтересованным лицам, что девушка эта созрела. И, если она хороша собой, то лучше не мешкать, а спросить у нее для начала какую-нибудь интернациональную глупость. Например — «Девушка, который час?»
Кстати, до тех пор, пока миссионеры не познакомили аборигенов с циферблатом и стрелочками, они узнавали время по цветкам тиаре: бутоны раскрываются между 12-тью и двумя часами пополудни. А более точное время было им еще ни к чему.
Краткий курс молодого древнего полинезийца
...А теперь они пользуются интернетом и объясняются как минимум на двух языках, а максимум не ограничен. Вот, например, Cандра Фостер, у которой дедушка был американец, и поэтому Сандра — Фостер. Она знает четыре языка, включая японский, целый год жила в Японии, и очень там мерзла. («Но там же не холодно, Сандра!» — «Это кому как...»)
Так вот, Сандра Фостер на острове Бора-Бора (это тот же архипелаг, что и Таити, 40 минут на самолете из аэропорта Фааа) возит туристов на кораблике кормить рыбой добрых акул. Развлечение по-английски называется «shark feeding». А кораблик по-полинезийски называется Teremoava — «блик на воде». Остальная команда — полинизиец Уоррен Тиахуру, полинезиец Эриа Техейра и французская девушка Мари, которая пять лет тому назад приехала сюда из Метрополии на пару недель, но влюбилась в Уоррена Тиахуру. Или в Эриа Техейру?.. Я так и не разобралась, кто из них кто, по-моему, в них обоих можно влюбиться до беспамятства.
Помимо акул (они берут из рук рыбу вежливо и аккуратно, почти так же нежно, как лошади берут сахар), экскурсия включает в себя осмотр кораллового сада и пикник на одном из крошечных островов, которые называются «моту». (Все острова Французской Полинезии в прошлом — вулканы. «Моту», которыми они окружены — это плевочки когда-то грозных извержений, ныне же — идиллические кусочки суши с пальмами и прочей буйной растительностью.) На одном из таких «моту» команда Teremoava предлагает туристическим желудкам Макдоналдс по-бора-борски. И надо заметить, это не какой-то там fast-food, который съедается за минуту, а переваривается потом год: это изысканный обед, роскошно сервированный на пальмовых листьях. В меню — рыба, только что приготовленная на огне, несколько сортов хлебного дерева (по вкусу — нечто среднее между хлебом, бананом и жареным каштаном) и то, что тут называется «картошкой», хотя к картошке, по моему, имеет такое же отношение, как к свекле. Кроме того, знаменитый местный салат из сырой рыбы с морковкой, политый соком лайма и кокосовым молоком, по сравнению с которым любой Биг-мак выглядит несвежей жевательной резинкой. На сладкое — ананасы, арбузы, манго и «пое» — пюре из кокосов и ананасов. Вместо тарелок — пальмовые листы, а вместо салфеток — листы дерева «пуроу», цветы которого (большие, страстные) меняют свой цвет в зависимости от времени суток. До полудня они желтые, после полудня — красные. Из его листов, объясняет Сандра, раньше тоже делали тарелки. А обратную сторону, слегка шершавую, использовали как туалетную бумагу. Рассказывая об этом многофункциональном дереве, Сандра говорит «shе». Это не ошибка. У нее свободный английский. Но деревья для нее — живые.
После ланча всем желающим предлагается пройти краткий курс молодого древнего жителя Полинезии. Например, научиться правильно разделывать кокос. Раньше было так: из кокосовых волокон плели лапти, в лаптях ходили по дну океана, чтобы не поранить ноги о кораллы и морских ежей. Кроме того, волокна жгли, чтобы отогнать комаров. Из скорлупы кокосового ореха пили кофе, ее же использовали в качестве бюстгальтера. Мякоть ели мазали ее на тело: уже тогда было понятно, что кокосовая начинка спасает кожу от солнца.
Пока Эриа Техейра сообщает туристам эту информацию, Уоррен Тиахуру рвет мохнатый кокос зубами. Это занимает примерно пять минут. Потом чахлые, но веселые туристы в течение получаса пытаются расколоть кокос заточенным деревянным копьем. Ясное дело, безуспешно.
Затем следует урок танцев под руководством Сандры. Полинезийские танцы — это квинтэссенция жизни. Женщины вращают бедрами и выражают страсть, мужчины стучат коленями и выражают силу. Первых нужно любить, вторых — бояться. Так решила природа. Но, конечно, выясняется, что большинство европейских женщин в своей цивилизованной суматохе забыли, для чего изначально предназначались их бедра. Они думают, бедра — это то, на чем сидят. Или — то, что нужно срочно привести к 44-му размеру. Женщины смущенно хихикают, но бедра быстро вспоминают, что к чему. Они оживают на глазах, вращаются и трепещут. Как будто их никогда не учили вести себя прилично.
В задачу исполнителей мужской партии входит произвести угрожающее впечатление на противника, не прибегая к помощи ручки с золотым пером и небрежного пересчитывания наличных в бумажнике. Требуется, составив вместе пятки, сдвинуть колени — развести их стороны — сдвинуть опять, и так, сдвигая-раздвигая, сделать несколько прыжков в бок и издать воинственный клич. И солидные граждане со сдвинутыми пятками прыгают в бок и издают кличи. После этого зрелища все уловки Джимма Керри кажутся совершенно несмешными. Женщины смеются над мужчинами, мужчины — над собой. И Сандра Фостер, Эриа Техейра, Уоррен Тиахуру и Мари хохочут, как дети или как туристы, что, в сущности, почти одно и то же.
Хотя ведь это для туристов — шоу, а для них — рутинная работа. Вы только вдумайтесь: каждый день — сто туристов, сто охотников за местной экзотикой, и каждый охотник желает знать, где сидит фазан, как завязывается парео и отчего местные акулы не едят людей. И каждый день объясняй, что акулы тут дружелюбные, такая разновидность, и вообще добрых акул больше, чем злых. И каждый день рви зубами кокосы. Ведь это сущая тоска, такая же халтура, как для каких-нибудь крымских лабухов — выступление в ресторане в разгар сезона. А эти ребята предаются ей с восторгом. И в воздухе пахнет не халтурой, а радостью.
Tane и Vahine
Tane и Vahine — это «мужчина» и «женщина» на языке Таити. Если вы решите пожениться на Таити, вам пригодинся знание этих слов. А свадьбы — одно из основных туристических развлечений на островах. Они упоительно романтичны и совершенно не законны — в том смысле, что брачное свидетельство, написанное на коре пальмы, не убедит адвокатов при разводе разделить вашу совместно нажитую машину на две равновеликие части. Но это юриспруденция, а я — про любовь.
Вы только представьте себе: пять заботливых таитянок одевают невесту по всем законам древней полинезийской брачной моды. Цветы, венки, благовония, татуаж (быстрорастворимый), все как положено. Отводят ее под белы рученьки под навес. Жених подруливает, ясное дело, на пироге, тоже уже в парадной набедренной повязке, причесанный и побритый. Гребут аборигены. Бьют барабаны. Подружки невесты, одна другой живописнее, в бюстгалтерах из кокосовой скорлупы, держат наизготове приданое. Вождь племени произносит речь на совершенно непонятном, но ужасно нежном полинезийском языке, и в конце отчетливо произносит «аминь!» (миссионеры все-таки не зря тут в 19 веке старались). Потом взаимное Yes, I do, обмен кольцами, свеженький поцелуй, шампанское Дом Периньон из кокосового ореха и дальше — по песку, устланному пальмовыми ветками и алыми орхидеями — на пирогу, и в свадебное путешествие на необитаемый остров. Или — по желанию — сразу в новобрачное бунгало, где все необходимое, в т.ч. — холодильник и телевизор с 30-ю каналами.
Этот брачный аттракцион ввел в туристическую программу француз Оливье Бриак, в прошлом — танцор и хореограф в Лидо и Мулен-Руж, прибывший как-то на остров Муреа (совсем рядом с Таити, самолетик летит 10 минут, паром плывет 25) и обнаруживший тут невспаханную ниву для бизнеса. Он въехал в культуру и обычаи полинезийцев, понял, что они вот-вот исчезнут, и ринулся их спасать (с немалой для себя материальной выгодой). Он придумал Тики-вилладж — нечто среднее между заповедником древних нравов и туристической деревней. Построил тут настоящие древние бунгало. Населил их местной творческой интеллигенцией, еще не разучившейся танцевать Танцы Огня, делать изысканные тату, вырезать из дерева фигурки местного святого Тики и с гордостью носить набедренные повязки. Ввел в должностные обязанности местных юношей (все как один с комплекцией Тарзана) ходить по Тики-вилладж, сияя мускулистыми ягодицами, а девушек (они тоже не слишком одеты) обязал выказывать туристам гостеприимство. Два раза в день — во время ланча и за ужином — в Тики-виладж дают спектакли: блистательно поставленные полинезийские танцы. И по требованию устраивают свадьбы. В частности, тут сочетался браком с законной женой и матерью своих 4 детей Лизой г-н Дастин Хоффман, о чем имеется документальное подтверждение в виде множества журнальных публикаций. Теперь «Tahitian Wedding» предлагают своим клиентам все отели. В одном из них как-то женился Микки Рурк, в другом — Джек Николсон.
Кстати, сами полинезийцы к вопросам семьи и брака относятся страшно трепетно. Миссионеры как следует объяснили им, что бога зовут не Taahora, а Иисус Христос, и только он может позволить мужчине овладеть женщиной без риска плавиться потом за это дело на сковородке. Теперь они женятся, как положено, в католических церквях. Но, говорят, древние обряды снова входят в моду. Потому что есть в них одна очень соблазнительная иллюзия. Я вот думаю: если пройтись с мужем по пальмовым веткам и красным орхидеям на песке — может, и весь последующий совместный путь будет устлан чем-нибудь столь же живописным? А если подарить себе на десятую годовщину совместной жизни свадьбу по-таитянски — не упрочит ли это мероприятие и без того устойчивый брак?..
И не случайно именно сюда со всей земли приезжают молодожены на hоney moon — здесь такой синевы рассветы, здесь такой красоты закаты, здесь такой высоты пальмы и такой сладости ананасы — здесь любой месяц в любое время года очень похож на медовый.
Черные жемчужины
И больше нигде нет такого большого, такого черного и такого совершенного жемчуга, как на Таити и ее островах.
Он безумно красив. И безумно дорог. Туристов возят на Pearl Farms — жемчужные плантации, подробно объясняют, почему даже маленькая круглая горошина стоит около $ 200, как не нарваться на поддельный жемчуг и как хранить настоящий, чтобы в нем через двести лет могла щеголять ваша праправнучка. Если вкратце, то дело вот в чем: только тут, в лагунах у островов Французской Полинезии, живут уникальные устрицы по имени Маргарита, у которых внутри тельце черное, а не молочно-серо-белое. Для пищи и закуски к вину оно не годится, зато прекрасно справляется с задачей придать обычной белой жемчужине оттенок, который производители автомобилей называют «цветом мокрого асфальта». Японцы, конечно, пробовали разводить такие устрицы у себя. Австралийцы тоже. Но ничего не вышло: оказалось, эти Маргариты — страшные патриотки, им нужна именно эта коралловая почва, им нужна только эта лазурная вода, им нужно только это солнце, а в других морях они не живут.
Еще каких-то 50 лет назад черный жемчуг произрастал в лагунах произвольно. То есть мог вырасти, а мог и нет — в зависимости от того, заносило ли волной в устрицу счастливую песчинку, которой предстояло стать сокровищем. Но потом на Таити прибыл один китаец по имени Роберт Ван и поставил это дело на поток: в каждую подходящую Маргариту стали аккуратно помещать беленькое перламутровое ядрышко, наблюдать за его превращениями, обеспечивать ему беспрепятственный доступ к черному тельцу... И так — в течение 6-8 лет. Конечно, это ручная, кропотливая и тяжелая работа. Конечно, поначалу Роберту Вану показалось, что беспечным полинезийцам с ней не справится. Конечно, он постарался, чтобы с устрицами возились его соотечественники, гораздо более усидчивые. И, конечно, он сказочно разбогател. Сейчас этим процессом руководит его сын, Бруно Ван. В Папиете, столице Таити, есть музей Black Pearl, где его иногда можно встретить. Он ходит в джинсах и мокасинах на босу ногу и ничем не выдает, что он — мультимиллиардер.
А что касается трудолюбия жителей Полинезии, то не стоит думать, что они ленивы. Они просто... как бы это объяснить? Ну вот, например, такая история: люди с других островов часто работают на Таити — все-таки там столица, жизнь кипит и работа сама тебя находит. Но вдали от дома они страшно скучают по тетушкам, бабушкам и внучатым племянникам. И поэтому могут сделать «fiou» — то есть просто исчезнуть на неделю с рабочего места, ничего никому не сказав. Работодатели осведомлены об этой национальной особенности и даже примирились с ней: человека не расстреливают и не увольняют, а говорят, что он «fiou», затосковал по дому то есть, и скоро вернется, кроткий и умиротворенный. Бороться с этим местным «fiou» бесполезно, тогда надо отсюда уезжать.
А уезжать отсюда никому не хочется. Никто не уезжает. Поль Гоген — самый известный, но далеко не единственный европеец, открывший, что Таити — это рай на Земле, куда попасть сложно, а уехать — еще сложней, все в тебе сопротивляется такому повороту событий. Здесь нет нехватки молодежи, как на других окраинах Земли, нет жестокой борьбы за выживание (не с кем бороться, и климатические условия так же ласковы, как люди), нет желания жить стремглав и сосредоточенно, экономя с зарплаты, чтобы потом поехать куда-нибудь на острова (вы и так на них пребываете), нет необходимости стискивать зубы и кулаки. Поэтому люди из Европы, люди из Японии, люди из Китая и люди из Америки часто остаются тут навсегда, постепенно забывая, что есть на земле стужа и изматывающая человеческий организм жажда наживы.
Некоторые сначала влюбляются в эти острова, а потом находят себе мужа или жену с местной пропиской. Некоторые действуют в другой последовательности — сначала влюбляются в женщину. Местные женщины сильно способствуют тому, чтобы в них влюблялись. И дело даже не в том, что они красивые, хотя они красивые и очень выпуклые — у них выпуклые губы, выпуклые груди, выпуклые бедра и выпуклые щеки, особенно когда они улыбаются, а улыбаются они почти всегда. Дело в том, что женщины на Таити и всех ее островах кроткие и веселые. Это редкое сочетание качеств почти не встречается в Европе, Японии и Америке. (Между прочим, в Таити живут Борис и Александр Леонтьевы, смуглые, темноволосые, с классическими полинезийскими приплюснутыми носами. Их отец, абсолютно русский, забрел сюда около 50 лет назад. Какими судьбами и путями — не ясно. Дальнейшая история типична: женился на таитянке.) А дети от таких браков получаются великолепными: густая местная кровь побеждает европейскую, но европейская сообщает лицам изысканность. И по вечерам на набережной Папиете бегают сотни таких красивых детей, катаются на складных самокатиках. (Самокатики докатились и сюда.)
Вообще Папиете уже очень похожа на европейский город. Днем — рабочая озабоченность, живописный рынок, машины самых последних моделей. Вечером — танцевальные шоу, огни, ночные клубы, влюбленные парочки. Невозможно представить, что всего каких-то 100 лет назад где-то неподалеку, на Маркизском архипелаге, съели последнего человека — не со зла, а из благих побуждений. Видимо, король племени хотел выздороветь или поумнеть, а для этого не существовало лучшего лекарства, как соответствующие части тела иноземца. Или нужно было умилостивить Бога?.. Кстати, на Муреа сохранилось в первозданном виде marae tetiroa — священное место, где когда-то вершились свадьбы, жертвоприношения и прочие великие дела. Это большая площадка в тропическом лесу, огороженная камнями. В центре — трон, две базальтовые глыбы для поддержки спины, больше — никаких архитектурных излишеств. Король восседал на троне, племя теснилось по бокам. Напротив разворачивалось действо. Для особо важных случаев выбирались два красавца, которые бились за право быть принесенным в жертву. И вот что интересно: победителя убивали во имя идеи, а побежденного отпускали жить. Правда, в его обязанности отныне входила забота о семье своего съеденного победителя. И в самом деле, не подсовывать же Богу всяких слабаков!
Информация для путешественников
Когда ехать
На Таити и ее островах, как положено в раю, не бывает скверной погоды. Есть два сезона. Первый — с мая по октябрь — когда дождей практически нет. Второй — с ноября по апрель — когда они иногда случаются. Но чаще всего они проворны и необременительны. Испепеляющей жары там тоже не бывает. Обычная температура — +30 по Цельсию, и всегда дует свежий ветерок.
Виза
Таити и ее острова — это часть Франции. Поэтому требуется специальная виза, которая выдается в гваделупской секции Фрацузского посольства. Минимальный срок — 21 день. Стоимость — $50 CША. Перелет
Один из самых предпочтительных вариантов — через Париж и Лос-Анжелес компанией Air France. В этом случае вы будете 4 часа лететь до Парижа, затем — около 12 часов до Лос-Анжелеса, и около 9 часов займет перелет от Лос-Анжелеса до Таити. Стоимость примерно — 1500 $. Однако, если вы будете действовать через туристическую компанию ITINERIA, постоянно организующую поездки на острова Французской Полинезии, билеты обойдутся значительно дешевле.
Где жить
Количество отелей на островах ограничено — чтобы не создавать толчею и суматоху. (Это не улица Антиб в Каннах и не Венеция в августе. Это Таити, другое полушарие, я же говорю.) Например, на острове Бора-Бора гостиниц просто больше не строят, боясь разрушить рай. Тут никто не сталкивается нос к носу под водой, занимаясь дайвингом, и никто не наступает друг другу на пятки за завтраком в ресторане. Все устроено так, чтобы гости чувствовали себя в своем бунгало почти как на необитаемом острове со всеми удобствами. На острове Бора-Бора можно поселиться в отеле в Beachcomber Park Royal (туда еще не ступала нога русского туриста, но в мини-библиотечке есть, среди прочего, томик Довлатова. Дожидается своих читателей) или в Pearl Beach Bora-Bora. На острове Муреа — в новеньком, сияющем отеле Sheraton. На самом Таити тоже можно остановиться в Sheraton или в отеле Meridian. Цены в этих отелях, по уровню сервиса соответствующих европейским пятизвездочным гостиницам, примерно одинаковы: сутки в бунгало на воде — от 50 000 до 70 000 полинезийских франков. Бунгало на берегу дешевле, бунгало в саду — еще дешевле. ($1 примерно равен 120 полинезийским франкам.) Но вообще выбор отелей дело серьезное, и лучше доверить его профессионалам. Туристическая компания ИТИНЕРИЯ, которая давно работает с островами Французской Полинезии, детально изучила все местные отели и сможет найти тот, что подойдет именно Вам.
О ценах
Цены тут вообще бодрящие. Завтрак в отелях (он, как правило, не входит в стоимость номера) — примерно $ 20-25. Обед в ресторане на двоих — около $70. Брачное мероприятие — около $ 700. Но расставаться с этими деньгами не очень жалко: они обмениваются тут на счастье высокой пробы. В другом месте вы такое счастье не купите.
Что еще посмотреть
На Таити, конечно, живописный рынок, музей Гогена, музей Черного Жемчуга, водопад и удивительное место с той стороны острова, которая выходит непосредственно в океан — там есть гора, внутрь которой врываются волны. И гора гудит, как огромная ракушка. Но, как я уже говорила, нет смысла лететь так далеко, чтобы весь отпуск провести на одном острове, даже если этот остров — Таити.
Последний полезный совет
Не стоит брать с собой на Таити сногсшибательные вечерние туалеты. Стиль casual приветствуется, а роскошь тут не очень уместна. Возьмите лучше побольше крема с SPF-фильтром 30 и побольше фотопленки!
