Я отправилась туда, во враждебную, по словам некоторых, страну, в землю с тяжелой и пропитанной болью историей. Я окунулась с головой в неизвестность, не зная точно, что там меня ожидает.
Я отправилась туда по порыву души, пообедав за несколькими днями ранее с сербской подругой. Я слушала ее рассказ о Сербии, и ее слова рисовали в моем воображении картину дрожащей, просящей и надеющейся страны.
С ее историей я знакома лишь издали. У меня был совершенно приземленный взгляд, которому был чужд искренний интерес к сербскому народу. В голове у меня сформировался некий туманный образ. Я понятия не имела, что Сербия такая прекрасная и яркая. Я даже не представляла себе, насколько сербский народ упорен и полон собственного достоинства. Насколько он не согласен с окружившим его историческим отрицанием.
В конце октября я прибыла в Белград вместе с выдающимся фотографом и режиссером Алексисом де Виганом. Над головой было чистейшее голубое небо, а температура приятно напоминала весну.
Мы бродили по улицам, где серость чередовалась со всплесками охры. Мы слушали музыкантов в доках, мимо которых неспешно нес свои воды Дунай. Мы ощутили начавшийся штурм, штурм прошлого. Не буду сейчас расписывать перед вами картину многовековой истории, сменявших друг друга в Белграде цивилизаций. Не стану рассказывать о том, как город бессчетное число раз разрушали и отстраивали заново, опустошали и вновь наполняли жизнью.
Должна сказать, что Белград сегодня твердо стоит на ногах. Несмотря на черные времена, Белград и вся Сербия поднимаются с колен.
Нашим гидом вызвался местный уроженец Петар, который не скрывает любви к французскому языку и культуре. Он пришел за нами на следующий по прибытии день. В его хрупком теле скрывается пламенный характер, который мы никогда не забудем.
Он водил нас по городу и рассказывал нам, сначала издалека, а потом со все большей силой, что такое Сербия и кто такие сербы.
Он со страстью в глазах говорил нам о своем крае, его истории, иногда вставляя в рассказ собственный опыт. Да, его слова были пронизаны страстью, но адресатом этого признание любви был только Париж.
Париж, город всей его жизни. Любовь на все времена. Он говорит о нем как мужчина о любимой женщине. Париж, его страсть...
Когда я спрашиваю его, припоминают ли сербы французам их позицию по Косову, Петар говорит, что связи Франции и Сербии, которые пережили столько лет и столько войн, не могут пойти прахом из-за одного лишь этого французского решения. Кроме того, сербы, по его словам, видят разницу между повернувшимися к ним спиной французскими политиками и французским народом, который, как он считает, хранит верность возвышенной и долгой дружбе.
Однажды утром мы с Алексисом, наш шофер Марко и Петар оказались в самом центре Сербии. За три дня мы проехали сотни километров, и на протяжении этого пути нас качал, а иногда и встряхивал поток цветастых объяснений Петара.
Путь по загроможденным и усеянным выбоинами дорогам казался бесконечным, но при каждой остановке это горькое чувство улетучивалось без следа.
Петар выбрал для нашего путешествия величественные и прекрасные виды.
Например, Собор Святого Георгия, наследие боровшихся за власть в стране династий. Здесь захоронены все или почти все правившие в Сербии монархи. Воплощение красоты. Украшающая его склеп мозаика насчитывает не менее 15 000 элементов (посмотрите фотографии Алексиса де Вигана).
Этот величественный храм, окруженный столетними деревьями и тишиной, возвышается над всеми местными долинами. Идеальный в своей завершенности снимок для открытки.
Но не стоит задерживаться, день близится к концу и Петар торопит нас двигаться на юг. Туда, где границы напоминают о пролитой крови, а воспоминания о войне еще свежи. Где соседние черные горы напоминают о трагических событиях, которые в некоторые беспокойные ночи тревожат сон нашего молодого водителя Марко.
Поздно вечером мы подъезжаем к монастырю Студеница. Он скрывается за черными лучами заполонившей все ночи, но мы все равно различаем его очертания и расположенный на самой вершине впечатляющий колокол.
Петар забронировал нам номера в монастырской гостинице. Там нам предстоит провести ночь. А я, наверное, единственная во всем здании женщина. Напоминающие монашеские кельи комнаты призывают нас к тишине и дисциплине.
Утром, с первыми лучами восходящего солнца, нам, наконец, удается увидеть величественный монастырь. Его красота напоминает о давно ушедших временах. Его история прекрасна. Его тоже занимал враг. Он тоже оказывал сопротивление.
После часовой прогулки и сотни сделанных Алексисом снимков нам снова нужно отправляться в путь. Нам предстоит преодолеть 200 километров по горной дороге, чтобы добраться до заповедника на берегу реки Увац между горами Златибор и Златар. Если бы только вы могли увидеть красоту этих подпирающих долину каньонов, великолепие уходящих за горизонт изгибов реки.
Директор местного туристического ведомства Желько с нетерпением дожидается нас.
Желько воплощение спокойной силы. Вежливости и гостеприимства. И патриотизма. Любовь к родине столь громко звучит в его словах, что отдается у меня в ушах до сих пор.
Сначала он возит нас на корабле по каньонам. Алексис и я не можем сдержать вздох удивления при виде такой красоты. Стоящий в штурвала егерь рассказывает нам легенды о попадающихся на пути горах, делая каждую такую встречу чем-то поистине волшебным.
После двухчасового плавания мы возвращаемся на твердую землю и садимся во внедорожник, чтобы подняться на вершину горы. Солнце садится, небо заливает красным, ветер насвистывает негромкую мелодию, и у нас складывается странное ощущение, что мы стоим на вершине мира. Время останавливается. Природа обволакивает нас. Перед нами нет ничего кроме этого великолепного пейзажа, а сзади стоит лишь ласково поглядывающий на нас местный крестьянин. Его жена собирает стадо коров и гонит их обратно в хлев.
Желько с егерем горды тем, что открыли перед нами этот великолепный вид, и рассказывают о быте живущих тут людей. Они далеки от цивилизации из-за отсутствия инфраструктуры, а жизнь может выдаться весьма суровой, особенно зимой, когда снег погребает под собой все дороги. Средняя зарплата в Сербии меньше 350 евро при том, что продукты дороже, чем во Франции.
Поверьте мне, эти люди не пытались разжалобить нас. Они просто хотели, чтобы мы знали.
Перед отъездом нас приглашают в традиционную закусочную. Одну на все село.
Сербы, безусловно, умеют вести себя с клиентами. Со мной мало где были так любезны.
Мы заказываем совершенно обычные блюда, которые, тем не менее, приводят меня в дикий восторг. Официанты внимательны, а тарелки полны. От сербского салата мы переходим к говядине с каймаком, хлебу с перцем и налистникам (сербские блинчики с орехами), не говоря уже о текущем рекой вине. Мы открываем для себя чудесную и благородную кухню.
За ужином Желько рассказывает нам о себе, своей жизни и ожиданиях. Он возлагает большие надежды на грядущие переговоры Сербии с Европейским Союзом, и мечтает, что его страна в один прекрасный день сможет войти в еврозону.
«Время не терпит», говорит он. Тон его голоса предельно серьезен.
«Мы не можем ждать еще десять лет. У нас есть все, чтобы присоединиться к вам и вместе с вами строить прекрасную Европу. Скажите там во Франции, что мы не люди вчерашнего дня. Скажите, что мы здесь продолжаем бороться и мечтаем о сильной Сербии, которая будет идти рука об руку с вами».
Но я не говорю, а пишу. Пишу о том, что мне довелось испытать за пять дней в глубине еще недавно неизвестной мне страны. О тех, кто должен подтолкнуть вас энергией своей надежды. О старой стране, которая зачастую попадает в неприятности, а иногда наталкивается на непонимание и оказывается в одиночестве. Сегодня ей сжимает горло, отчаянно не хватает сил, чтобы свободно дышать. Н
