По следам горных серн

В Тироле, особенно в его столице Инсбруке, можно великолепно абстрагироваться, во-первых, от родного отечества и соотечественников, во-вторых, от курортных стереотипов, в-третьих, от реалий современности.

Только без лыж

Чтобы получить удовольствие от поездки в столицу Тироля Инсбрук, ни в коем случае не следует брать с собой лыжи, затевать их прокат да и вовсе вставать на лыжню. И наплевать на то, что при вводе слова «Инсбрук» в Рунете на вас вывалится сотня предложений именно горнолыжного отдыха. Пора ломать навязанные стереотипы! Ведь кроме нас, россиян, никто не ездит в Тироль за тупыми спортивными развлечениями. Во-первых, там не очень интересные трассы (у нас на Чегете гораздо круче во всех смыслах). Во-вторых, именно на подъемниках и смотровых площадках можно нарваться на соотечественников, занятых исключительно выгуливанием своих новых спортивных костюмов и горнолыжного инвентаря. По большей части это юные «дамы с камелиями» в сопровождении «папиков».

— А достаточно ли свеж снег, с которого мне предстоит спускаться? — интересуется начинающая лыжница.

— Снег как снег, — парирует невозмутимый тирольский инструктор.

— Я сейчас же договорюсь с персоналом, обслуживающим снежные пушки, чтоб пальнули разок-другой и освежили покрытие, — клянется «папик» и уносится вести переговоры. Впрочем, обреченные на неудачу: тут не станут суетиться перед новым русским.

Весь остальной мир любит Тироль за красоту горных пейзажей и за умеренные цены, если сравнивать их с французскими и швейцарскими горными курортами. Немцы и голландцы поступают правильнее всех. Они используют весну, лето и осень для пеших прогулок по предгорьям и окрестностям Инсбрука. Турки заезжают всласть наесться запретной свинины и захлебнуться в реках шнапса. А арабы с японцами довольствуются шопингом в здешних салонах Сваровски, поскольку тут находится производство изделий этой фирмы и их самый большой в мире выбор. Россиянам же заведомо не след ехать так далеко месить чужой снег. Надо пользоваться тем, что в Инсбруке практически нет зимы: в декабре там доцветают розы и хризантемы, а в феврале уже распускаются нарциссы и крокусы. Тем более что «Австрийские авиалинии» наконец-то догадались запустить с декабря по март прямой рейс «Москва-Инсбрук», исключающий приземление в Вене и многотрудные пересадки с самолета на самолет с потерей целого дня, столь ценного в короткий отпускной период.

Но не только природа, но и памятники Средневековья, причем сохранившиеся в каких-то немыслимых для захолустья количествах, являются истинной достопримечательностью Инсбрука. Здесь романский стиль плавно переходит в готику, а та — в барокко и романтизм. То есть там есть все то, что мы упорно не хранили на протяжении последних столетий, а потерявши, ищем в разных уголках мира. Так вот, Инсбрук является тем уголком, в котором любая жилая улица восстановлена по классическим архитектурно-реставрационным канонам: основание XII-XIII веков, настенная фреска XV века и барочный декор XVI-XVII. И тендеры на реконструкцию явно выигрывают не члены семьи мэра.

В поисках утраченного

Великая Австро-Венгрия, простиравшаяся от Галиции до Триеста, от Баварии до Далмации, и теперь жива в сердцах австрийцев. В глубине души они до сих пор отказываются верить в невозвратность потери. Причем в Вене и Зальцбурге эта тоска по прежнему величию выглядит как сумасшествие или фанаберия. В Тироле все с точностью до наоборот. Эти просторы, горный ландшафт, малочисленное население, затерянное в природных красотах и исторических памятниках, создают полную иллюзию того, что Австро-Венгрия жива и находится в полном геополитическом порядке.

Недаром здесь царит культ кайзера Максимилиана I, который в XV веке сделал Инсбрук резиденцией австрийских монархов, стал первым всемирно известным Габсбургом, успел короноваться императором «священной римской империи» немцев и объединил на своем гербе не только Австрию, Галицию, Богемию, Силезию, Моравию, но и Бургундию с Нидерландами. Именно Максимилиан олицетворяет для австрийцев сложность совмещения «хочу» и «могу», а также смиренное отношение к недостижимости полного счастья и бессмертия.

Тирольцы любят рассказывать о своем императоре-фаворите одну байку. Ее суть в том, что кайзер был изрядно уязвлен некой придворной красавицей Тратцберг, публично напомнившей ему о преклонном возрасте и потере спортивной формы. Кайзер бросился доказывать обратное, организовав царскую охоту за горными сернами. Он свалился в ущелье и двое суток находился там, размышляя о бренности бытия. Сказание гласит, что Максимилиан был спасен тирольскими пастухами, но никогда после уже не гонялся за юными красавицами и горными сернами. Он понял, что кайзеру — кайзерово и что этого вполне достаточно.

Австрийское болезненное желание остановить время лучше всех почувствовал известный голландский дизайнер Торд Боонтье, когда создавал последнюю версию Галереи Сваровски в Инсбруке. «Вообще-то художник декларировал страстное желание органично связать магию флоры и фауны с современными технологиями», — прокомментировал проект Андреас Браун, глава туристического обслуживания Сваровски. Но в результате получились чисто декадентские композиции (а декаданс всегда возникает на закате империи) со сценографией то ли чертогов Снежной королевы, то ли тюремного жилища Карлика Носа, то ли хроник Нарнии. Фоном является кромешный мрак, а все композиции символизируют горечь одиночества и непреодолимость обстоятельств. То у Боонтье крылатый ангел, вросший в скалу, никак не может оторваться от гигантской кристаллической друзы, то чудесный свадебный торт достается лесным обитателям, потому что на праздник не явились гости, то разукрашенные к Рождеству сани остаются пылиться в углу, не дождавшись веселых седоков...

Что-то от пионерлагеря

Свою прежнюю масштабность, многомерность и многонациональность австрийские тирольцы компенсируют кулинарным интернационализмом. Здешняя кухня вобрала в себя и чешские кнедлики, и венгерский гуляш, и немецкие колбаски, и балканские овощные разносолы. Проблема только в одном — все это сдабривается немыслимым количеством топленого шпика, который не могут вытерпеть печень и поджелудочная железа равнинного жителя. На беду, здешние хозяева кабачков и таверн, готовые петь йодли с посетителями и устраивать лыжные «соревнования» — кто больше выпьет шнапса, рекой стекающего по лыже, терпеть не могут, когда кто-то не доедает их стряпню.

У меня однажды создалось впечатление, что за такими «недоедалками» могут последовать весьма жесткие санкции. А дело было так: наша туристическая группа с горем пополам преодолела 5-километровый подъем в гору без единого привала. Кстати, о горных прогулках... Очень не советую связываться с местными проводниками. Нас сопровождала прелестная юная фрау, студентка Инсбрукского университета, владеющая всеми европейскими языками, кроме русского. Но она как Мери Поппинс, выгуливающая Майкла и Джейн, готова была пинками подгонять нас и всю дорогу корить тем, что пятилетний тиролец проходит это расстояние вдвое быстрее. Она даже не разрешила нам собрать лисички, мотивируя это тем, что в тирольских лесах сбором грибов можно заниматься только по вторникам и четвергам, а сегодня среда.

В итоге мы были счастливы дойти до вершины и оказаться в лесной хижине, превращенной в кабачок. Но радость наша была недолгой. Как только появилась хозяйка заведения, я чуть не вымолвила «Хексе!», что по-немецки означает и злую волшебницу, и Бабу-ягу, и просто ведьму. Как же она была страшна! Каким зверем смотрела на наши недоеденные кайзершмаррэны (мелко нарубленные оладьи с изюмом, поджаренные на топленом сале и посыпанные ванильным сахаром)! Никакой шнапс от заведения не мог выветрить дикое предчувствие: сейчас войдет муж Хексе с ружьем наперевес и отведет нас в лесную чащу на съедение волкам.

О пользе и вреде интернационализма

В Австрии, как и во всей Европе, масса приезжих из стран СНГ, из бывшей Югославии, Африки, Латинской Америки. Зачастую это усложняет общение и понимание. Одно дело, когда туристы, желающие «продолжения банкета», ищут приключений в ночных клубах Инсбрука. Здесь любой латинос, утверждающий, что он прямой потомок майя или ацтеков, на международном языке танца даст вам уроки сальсы и румбы, не требуя ничего взамен. И совсем иное дело, если с эмигрантами вы вступаете в товарно-денежные отношения.

Все сложности перевода мне довелось испытать на себе во время посещения Аквадома — Тирольских терм Ленгенфельда, открытостью бассейнов напоминающих наш светлой памяти бассейн «Москва». Там посетителям выдают банный халат, тапки и намагниченный браслет для манипуляций со шкафчиком, в котором во время купания хранятся вещи. Браслет я, естественно, потеряла, о чем на чистом немецком языке сообщила приемщице инвентаря. А она на таком же чистом, но английском предупредила, что моя рассеянность обойдется в 58 евро. Я решила, что у австрийцев это новая форма «опускать» туристов, делая вид, что они не говорят по-немецки. Степень моей ярости была так велика, что я разыскала и сдала браслет, зато в отместку сперла казенный халат и полотенце, с невинным видом пронеся их мимо злобной приемщицы в пакете. Каково же было мое раскаяние, когда выяснилось, что это сербка, устроившаяся на работу в Тироле, но успевшая выучить только английский язык.

Практика трехдневного пребывания в австрийских Альпах показала, что для русских туристов самым спокойным и гарантирующим полное взаимопонимание является общение с местными аристократами. А они в Тироле пока не перевелись. Более того, они открыты для общения и вполне доступны (в хорошем смысле), поскольку сами водят экскурсии по своим родовым замкам, дворцам и имениям.

Одна из таких встреч произошла в замке Тратцберг, выстроенном 500 лет назад как «охотничий домик» все того же Максимилиана I. Потом он многократно переходил от владельцев к владельцам, последними из которых являются графы Гесс-Энценберги. Замок действительно хорош и своим возвышенным местоположением, и окружающими его почти таежными лесами из лиственницы и ели, и бесчисленными средневековыми интерьерами, среди которых сохранились такие предметы мебели эпохи Ренессанса, рядом с которыми я, обладатель и собиратель антиквариата, готова была провести еще денька два-три с исследовательскими целями.

Но тут из книжного шкафа, оказавшегося, естественно, потайной дверью, к экскурсантам вышел сам граф Ульрих Гесс-Энценберг. Он был предельно разговорчив, щеголял прямым родством с Максимилианом и многочисленными московскими друзьями. В общем, наши девушки с полным на то моральным правом ринулись в бой. Сие развлечение прервала старуха-экскурсоводиха, свистящим шепотом сообщившая, что граф женат и счастлив в браке. Видели мы потом фотографии этой жены. Типичная австрийская красавица, что-то среднее между Марикой Рекк и Роми Шнайдер. Но один облом — еще не статистика.

Дерзайте, российские девчонки! На ваш век хватит холостых тирольских графов или их отпрысков.