Валенсия всегда была любима путешественниками – за климат, праздники и кухню. Вино в число особо привлекательных черт этой гостеприимной земли долгое время не входило
Что-то не получалось – хотя и климат здесь подходящий, и люди работать не ленятся. Винные журналисты даже писали обидные вещи: дескать, вина Валенсии любят мадридские пьяницы – за низкую цену и отсутствие похмелья. А дальше Мадрида их и не возили. В общем, так себе были вина. Но некоторых местных виноделов такое положение совершенно не устраивало. В конце 80-х годов прошлого века они взялись за дело. И вот Валенсийский институт экспорта пригласил посмотреть, что у них получилось.
Каждая бодега, «погреб», где мне довелось побывать, по-своему замечательна. Масштабы «Черубино Вальсанджакомо» поражают воображение. Огромные танки для вина высотой с трехэтажный дом занимают всю немаленькую территорию винодельни. Объясняется это тем, что «Черубино» производит невероятное количество так называемого вина «балк», то есть вина, принципиально продающегося неразлитым в бутылки. Приезжает такая цистерна куда-нибудь в Таиланд (или в Россию), и местные проворные «виноделы» разливают ее содержимое в бутылки с удовлетворяющими местные же вкусы этикетками.
Хорошее ли вино, спросил я у встречающей стороны. Столовое, честно ответили испанцы. Но оговорились: хорошее столовое. Вот только русские покупатели просят, чтобы в красное сухое мы добавляли сахар, – вы не знаете, почему? Мне сделалось неудобно. Помимо «балка» эта бодега производит и вполне приличные вина – как положено, выдержанные в бочках и разлитые по бутылкам. Главная же гордость – мускат «Москатель Витторио DO Валенсиа» (DO – «наименование по происхождению»), названный в честь основателя предприятия, Витторио Вальсанджакомо, начавшего семейное дело в 1831 году в Швейцарии, в итальянском кантоне. В конце XIX века его потомок Черубино решил перенести бизнес в Испанию, и выбрал для этого Валенсию и Аликанте. Бодега до сих пор остается семейным предприятием, несмотря на растущие объемы производства и продаж.
Бодега «Торре Ориа» была основана как семейное предприятие, но с 1991 года перешла во владение промышленно-торговой группы «Натра Груп», что однозначно пошло ей на пользу. Во-первых, если вы решите купить бутылку кавы – испанского игристого вина – из Валенсии (не важно, в каком городе мира), скорее всего это окажется бутылка, разлитая на «Торре Ориа»: здесь производится 1 миллион бутылок кавы в год. Во-вторых, сильно выросло качество и других вин бодеги. Именно здесь я сделал открытие, о котором предупреждают винные критики путешествующих по Испании вообще и по Валенсии в частности: среди моря ничем не примечательного вина вдруг попадается вино, сияющее как солнце. «Торре Ориа Каберне Резерва», купленное в магазине при бодеге за два с половиной евро, оказалось невероятным. Девяносто девять баллов из ста. Купаж – 80% каберне совиньон, 20% мерло. Выдержка – 18 месяцев в новых дубовых бочках и 24 месяца в бутылках. Что-то, похоже, они скрывают. Или просто земля здесь такая.
Качество вин возрастало от погреба к погребу. Авантюрный и расслабленный энолог Даниэль Бельда, хозяин, лицо и мозг бодеги «Дж. Бельда», – личность необычайно харизматичная. Таковы же и его вина. Они обладают настолько индивидуальным характером, что классифицировать их затруднительно. Они, безусловно, хороши. В свое время Даниэль волевым решением изменил политику семейной фирмы, основанной в 1931 году его отцом, заявив: «Больше никаких виноматериалов! Никакой дешевки!» Когда все вокруг стали сажать темпранийо, он усмехнулся и стал заниматься международными сортами. В результате сейчас Бельда делает ни на что не похожее мерло, гениальный каберне-совиньон и даже пино-нуар, что при валенсийском климате совсем уж фантастично. Он также добавляет в купажи испанские монастрел, тинторера и бобаль, неожиданно смешивая их со своим ширазом и добиваясь таким образом весьма впечатляющих результатов. Он не подает заявок на присвоение его винам наименования по происхождению, не видя в этом особого смысла: «Кто хоть раз пил мои вина, тому объяснять ничего не надо».
Фелипе Гутьеррес де ла Вега начал заниматься вином в 1973 году. Через одиннадцать лет он продал первую партию – за 11 тысяч песет (это примерно 11 тысяч рублей, то есть почти ничего). А в 2002 году его вино «Каста Дива» было подано к десерту на свадебном обеде принца Фелипе. В винных подвалах бодеги «Гутьеррес де ла Вега», расположенной не очень далеко от забитых отдыхающими пляжей Аликанте, постоянно звучит классическая музыка. В основном опера. Потому что Фелипе считает: это хорошо для вина. Он дружит с Монтсеррат Кабалье, и она время от времени приезжает в гости. И еще Гутьеррес де ла Вега делает такие мускаты, сухие и сладкие, что назвать их хочется не иначе как сказочными. Да что говорить, когда речь заходит о традициях виноделия Аликанте, прежде всего вспоминают эту бодегу, ее хозяина и вина «Каста Дива».
Каких вершин может достигать мастерство энолога, стало очевидно при посещении винодельни «Энрике Мендоса». Если, скажем, упомянутый выше Гутьеррес де ла Вега – сторонник эзотерического подхода к виноделию, то Энрике Мендоса, напротив, применяет исключительно научные методы. Каждая лоза снабжена датчиками влажности. Полив регулируется компьютером. Причем цель преследуется далеко не банальная, типа «пусть роботы работают». Энрике воздействует на урожайность винограда – он ее понижает, что нормально, но новаторским методом, значительно уменьшая размер каждой ягоды. В результате он получает вина с неоклассическим характером, которые нравятся и критикам, и покупателям, и коллекционерам. Эти вина обладают весьма большим потенциалом старения. И еще они очень похожи на «Бордо», на «Сент-Эмильон» – своим основательным характером и ясной минеральностью.
В общем, что здесь можно сказать. Времена пренебрежения ко всем винам, кроме французских, ушли в прошлое – это ясно даже неспециалисту. Но не следует вырабатывать новых стереотипов. Испания – это не только «Риоха». В Валенсии тоже есть что посмотреть. И выпить.
