Сколько в Париже кафе, не знает никто. Говорят, что их число давно уже перевалило за десять тысяч. Устроены же они наподобие театров. Столики придвинуты поближе к улице, а то и вовсе вынесены на тротуар: посетители разглядывают прохожих, прохожие — посетителей. Лучший отдых для утомленного прогулкой путешественника — сесть в плетеное кресло, вытянуть ноги, расслабиться и стать частью «праздника, который всегда с тобой».
Как все начиналось
«Большие кафе» — такая же достопримечательность французской столицы, как Лувр или Эйфелева башня. Они распахивали двери для многих великих.
Первое кафе в Париже открыл в 1686 году сицилиец Франческо Прокопио, назвав его своим именем, которое для удобства укоротил до скромного «Прокоп». Укрепленная на стене мемориальная доска весьма амбициозно именует его «самым старым кафе в мире». Это кафе на улице Ансьен-Комеди, снизу доверху пропитанное ароматами кофе, с самого начала было своеобразным философским клубом. Вольтер выпивал здесь по 40 чашек крепкого кофе в день, обдумывая своего «Кандида». За аперитивом развивали революционные идеи Дантон, Марат и Робеспьер. Бомарше в ожидании славы или провала провел в нем бессонную ночь перед премьерой «Женитьбы Фигаро».
Кафе и раньше было вполне приличным, а теперь стало и вовсе роскошным. Все великие завсегдатаи «Прокопа» по-прежнему здесь — на портретах, украшающих его стены. Кофе тут все так же ароматен, торт «Наполеон» необыкновенно вкусен, правда счет за него будет поистине императорским. Сюда частенько захаживает нестареющая Катрин Денев, живущая по соседству на площади Сан-Сюльпис. Ее квартира — почти напротив другого известного кафе «Мари», где в 1951 году произошла знаменитая ссора Камю и Сартра, расколовшая французскую интеллигенцию.
Когда молодой и еще мало кому известный Хемингуэй жил в Париже, ему «хорошо работалось в славных кафе на площади Сен-Жермен-де-Пре». В легендарных «Флор», «Дё Маго», «Липп» можно было зарабатывать свой хлеб или славу, просиживая с утра до вечера за столиками на террасе. «Дё Маго» служило своеобразной литературной гостиной, где издатели и писатели встречались якобы случайно. Его облюбовали Верлен и Рембо. Арагон сочинял в нем литературные манифесты. Здесь во время приездов в Париж любил проводить время Джеймс Джойс. Сегодня это по-прежнему пристанище интеллектуалов, где бывает уже современный парижский гуру Бернар-Анри Леви.
Помимо солнечной террасы в «Дё Маго» есть уютный зал, где с колонны на посетителей смотрят два китайских мандарина — два таинственных маго, в честь которых названо кафе. Посетители не только пьют кофе, но и обедают и ужинают, а также встречаются с друзьями, читают учебники, просматривают газеты. Правда, место газет в последнее время все чаще заменяют ноутбуки. Над одной чашечкой кофе можно просидеть целый день и разве что не заночевать. И так устроены все парижские кафе. Сами парижане посмеиваются над своей привычкой проводить время подобным образом. Но отказываться от нее не собираются.
Расположенное буквально за углом от «Дё Маго» кафе «Флор» тоже имеет славную историю. В нем Борис Виан развлекал присутствующих игрой на саксофоне. Сюда приходила Марина Цветаева брать интервью у Натальи Гончаровой. Зимой 1942 года в кафе впервые появились Жан-Поль Сартр и Симоне де Бовуар. Они устроились за столиком, разложили бумаги и обосновались как дома. Так «Флор» стал центром экзистенциализма.
Из трех «Больших кафе» на площади Сен-Жермен-де-Пре «Липп» — самое политизированное. В столичных газетах его название мелькает постоянно. Президент Миттеран имел привычку завтракать здесь со своим другом министром обороны Шарлем Эрно. И какой же поднялся в газетах шум, когда личный друг президента оказался сотрудником советской разведки.
Париж всегда оправдывает ожидания. В доме № 74 по улице Кардинала Лемуана на окраине Латинского квартала, где жил когда-то папаша Хэм, еще не великий и не богатый, теперь «Чайный салон Хемингуэя» и все та же литературная тусовка. А в кафе «Харрис» на улице Дану по-прежнему подают «Кровавую Мэри», родившуюся здесь под чутким присмотром писателя-американца. Потому что только американец станет пить водку с томатным соком в стране лучшего в мире вина.
Кафе в зарослях сирени
Кафе Парижа разнообразны и живописны, как и их названия: «Курящий кабан», «Четыре сержанта из Ла-Рошели», «Прогулка Венеры», «Встреча таможенников». «Хуторок в сирени», по-французски «Клозери де Лила», удачно расположен вблизи Латинского квартала: это последнее кафе на бульваре Сен-Мишель и первое на бульваре Монпарнас. Конечно, респектабельное «Клозери де Лила», что мы знаем сейчас, не имеет ничего общего с первоначальным крохотным кабачком на стоянке экипажей. Теперь не сирень, а платаны образуют тенистый свод над его террасой. Первыми кафе облюбовали писатели. Здесь бывали Верлен, Стринберг, Меттерлинк, Оскар Уальд. Том Вулф упоминал кафе в романе «О времени и о реке», Хемингуэй написал в нем свою «Фиесту», а Дос Пассос — трилогию «США».
Душой «Клозери де Лила» был король поэтов Поль Фош, устроивший в его стенах редакцию журнала «Стихи и проза». Даже официанты, и те изъяснялись стихами, что-то вроде «господину Мореасу принесу я кофе чашу». Позже писателей сменили художники, и Пикассо сделал кафе своей штаб-квартирой. С середины 60-х в «Клозери де Лила» стал бывать весь светский Париж. Но однажды хозяину заведения пришлось отказать всем — шах Ирана с молодой красавицей женой пожелали снять кафе целиком.
Сегодня к столикам «Клозери де Лила» прикреплены таблички с именами. И сразу ясно, кто где сидел, ел, пил, творил или влюблялся: тут Бодлер, там Роми Шнайдер, а чуть дальше — вождь мирового пролетариата Ленин. Что до наполеоновского маршала Нея на пьедестале с саблей наголо у входа в «Клозери де Лила», то он в кафе не ходил, кофе не пил — его здесь расстреляли.
Огни Монпарнаса
Днем Монпарнас мало чем отличается от прочих широких бульваров. Но по вечерам, когда начинают заманчиво перемигиваться яркие огоньки витрин, Монпарнас преображается. У его пересечения с бульваром Распай, на перекрестке Вавен, там, где роденовский Бальзак кутается в свой длинный плащ, рассыпано целое созвездие знаменитых кафе.
Классика французского кафе — «Ротонда». В начале XX века сюда приходили как в клуб — встретиться с друзьями и обменяться впечатлениями. Юная Шанель пела песенки под бурные аплодисменты и возгласы «Коко! Коко!». Это уже потом были строгие костюмы и маленькое черное платье. Фудзита приходил в «Ротонду» в греческом хитоне, Ортис де Сарте — в плетеных сандалиях на босу ногу, Грановский — в ковбойской шляпе, а Матисс, Вламинк и Дерен — в котелках.
Когда в Париже начались Русские сезоны, Сергей Дягилев приезжал в «Ротонду», чтобы заказать музыку молодым, тогда еще малоизвестным композиторам Дебюсси, Прокофьеву, Стравинскому. Постоянными гостями «Ротонды» были и русские революционеры. Троцкий виделся здесь со своим другом Диего Риберой и, конечно, не подозревал, что сидящий в глубине зала другой мексиканский художник Сикейрос станет впоследствии пособником его убийства. После Октябрьской революции новые русские заняли еще теплые стулья, оставленные большевиками. Результат — строки Маяковского «Париж фиолетовый, Париж в ванилине вставал за окном »Ротонды«. Теперь »Ротонда« превратилась в историческую достопримечательность, где официанты, словно гиды, рассказывают туристам: »Вот здесь обычно устраивались Аполлинер и Пикассо, а в этом углу Модильяни, попивая абсент, писал портреты знаменитых посетителей«. Но, увы, от прежней »Ротонды" мало что осталось — часть ее площади теперь занимает кинотеатр.
Зато ее визави элегантное кафе «Дом» на противоположной стороне бульвара Монпарнас по-прежнему процветает. В безумные 20-е годы это было самое американское из всех французских кафе. Во времена Великой депрессии американцы, едва приехав в Париж, сразу же оказывались на его пороге. «Дом» был для них тихой гаванью, биржей труда, бюро по найму квартир и бог весть чем еще. Когда муж небезызвестной Пегги Гуггенхайм, американец Лоренс Вайл, повздорил с официантом из «Ротонды», он увел в «Дом» всех своих соотечественников. Здесь подолгу засиживались Фолкнер, Томпсон, Синклер Льюис, а Скотт Фицджеральд вместе с пылкой Зельдой растрачивали огромные гонорары за «Великого Гетсби» и «По ту сторону рая».
И все же любимым кафе американцев стал не «Дом», а возникший благодаря их деньгам в 1924 году «Селект» все на том же знаменитом перекрестке Вавен. Главное его преимущество заключалось в том, что оно работало круглосуточно. Именно поэтому на его счету самое большое число приводов в полицию знаменитостей, которые приходили в «Селект» не только на ночные посиделки, но и на утреннее опохмеление. Хотя кафе процветало во многом благодаря американцам, их отнюдь не считали желанными гостями. Они много пили, громко кричали и, подобно Айседоре Дункан, устраивали шумные разборки с полицией. Сегодня в кафе по-прежнему много туристов из Нового Света. Они любят отмечать здесь дни рождения и почти каждый вечер в шикарный зал «Селекта» вносят торт со свечами. При этом все собравшиеся встают, дружно подхватывая «Happy birthday to you».
У русских на Монпарнасе тоже есть свое историческое кафе. Буквально в двух шагах от перекрестка Вавен, на улице Бреа, в 1918 году белые эмигранты открыли кафе «Доминик» и устроили его как место поклонения блинам. До войны здесь бывали Бунин, Ходасевич, Зайцев, Алданов, Тэффи. После войны отведать русской икры приходили Шарль Азнавур, Марсель Марсо, Жерар Филип, Жан Маре, Ив Монтан, Симона Синьоре — одним словом, вся театральная и киноэлита Парижа. Когда во время хрущевской оттепели дрогнул и прохудился железный занавес, в гости к «Доминику» стали наезжать Ойстрах, Рихтер, Вишневская. Владимир Солоухин восхищался: «В декабре я ел клубнику! Лучшую из клубник. Благодарность Доминику! О, великий Доминик!» А Булат Окуджава пел: «На бульваре Распай, как обычно, господин Доминик у руля». И ошибался не только с адресом. Сегодня «Доминик» принадлежит мадам Франсуазе. Но здесь все так же подают десерт под названием «Адмирал Колчак» — мороженое с кофе и водкой.
В 1927 году напротив «Селекта» и «Ротонды» открылось кафе «Куполь» с дансингом и огромным залом. Его стены расписали художники-сюрреалисты, в том числе Мария Васильева, маленькая русская женщина, обладавшая энергией динамита, ее рисунки до сих пор украшают меню заведения. В этом популярном кафе Луи Арагон познакомился со своей будущей женой Эльзой Триоле, а Генри Миллер в пору безденежья пытался расплатиться за ужин обручальным кольцом. Намного позже здесь подолгу засиживались Габриель Гарсия Маркес и Франсуаза Саган. Увы, посетителей такого ранга теперь не увидишь за столиками парижских кафе. Но раз вы зашли сюда, насладитесь хотя бы славным прошлым «Куполь» или экзотическими блюдами из морепродуктов. Вот уже много десятилетий популярность кафе не уменьшается. Здесь недавно обновлено старое убранство и с утра до вечера многолюдно. Как и в 1927 году, в кафе обслуживают по 1000 клиентов в день. Когда год назад был принят закон об ограничении курения, над пространством для некурящих повесили плакат с зеленым слоником. Над курящей частью — с голубым. Правда, линия фронта борьбы с курением получилась чисто виртуальной, как, впрочем, и сама попытка запрета курения на людях.
