Восточные провинции Франции, северо-запад Италии и часть Швейцарии когда-то составляли самостоятельное Савойское герцогство. Потом история их разделила. Современные политические процессы вновь сблизили. А на склонах Монблана все это время трудились виноделы, до сих пор считающие единую Савойю явлением естественным и неизменным.
Государства — величина переменная, а лоза постоянна, как Монблан, тоннель под которым немало способствовал интеграции региона. По крайней мере поездка из французского Шамони в итальянскую Аосту, Милан, а то и Венецию стала едва ли не обязательным пунктом туристической программы.
Вино под снегом
- Наша лоза — особенная, — рассказывает Джанлукко Теллоли, один из директоров Ассоциации виноделов Монблана, встретивший нас в долине Аоста. — Наверное, 99% винограда в мире выращивают с помощью специального американского препарата, позволяющего победить болезни, а мы обходимся безо всякой химии. В нашей долине лоза не болеет.
Далее он долго и увлеченно рассказывал о традиционных методах, которые позволяют им получать такие стойкие растения, о том, как их нужно пересаживать, как защищать от снега. Интересно, что виноградники здесь специально разбивают в зоне схода лавин, потому что в их створе земля богаче микроэлементами. Кроме того, это помогает решить ирригационную проблему. Лавины, конечно, сносят деревянные каркасы, по которым вьется лоза, но это нестрашно. Все можно восстановить.
— Здесь, в селе Арви, выращивают виноград, из которого производят вино «Инферно», по-русски — «Ад». Летом здесь настолько жарко от раскаленных камней, что крестьяне, бывало, говаривали: «Мы так тяжело работаем, а храм твой, Боже, все еще в недосягаемой вышине. Неужели мы уже в аду?»
Труд винодела и впрямь нелегок, прямо-таки адски тяжел, а церковь Св. Николая действительно можно увидеть, лишь запрокинув голову. Она словно висит над ущельем, на самом краю. Должно быть, Бог посещает ее чаще прочих: вид оттуда фантастический. Склоны, на которых растут лозы, устроены по принципу террас, чем напоминают амфитеатр. Приблизиться к ним можно, перебравшись на другой берег реки Дуар.
— В прошлом году здесь на мосту актер Дамарко читал Данте.
— Зачем?
— Мы его попросили. Нашим виноделам и их гостям было приятно.
Замечательно, что такие культурные мероприятия жители долины Аоста не столько для туристов устраивают, сколько для самих себя. У них здесь вообще все для себя — автономия. Налоги полностью остаются в провинции, и каждый человек может лично проконтролировать их распределение, потому что все они — и крестьяне, и политики — друг друга знают и время от времени меняются местами. В каждой деревне есть свои мэры и министры — очень важные. Исторические, знаете ли, традиции: здесь на каждой кочке по рыцарскому замку.
Наследие античности
Город Аоста (названный так в честь цезаря Августа) — сам по себе полюс независимости, он словно связывает в узел меридианы дорог с перевалов Монблана, Малого и Большого Сан-Бернара, соединяющих Италию с Францией и Швейцарией. Именно благодаря этому стратегическому значению современная Аоста сохранила облик классического форпоста Римской империи: планировка, стена в полном периметре, сторожевые башни — все сохранилось в наилучшем виде, ибо крепость берегли и цезари, и варвары. Даже лангобарды, прошедшие по Апеннинскому полуострову, словно нож сквозь масло, не стали разорять город. Но и римляне, надо сказать, пришли в предгорья Монблана не на пустое место.
Римляне и принесли виноделие в этот район. Поэтому, несмотря на то что первое упоминание о виноградарстве в данной местности, найденное в исторических документах, относят к XII веку, люди, живущие здесь, уверены, что искусство выращивания лозы зародилось в долине Аоста минимум на 1000 лет раньше.
— Должны же были римляне что-то пить, — резонно замечает Джанлукко.
Он, как истинный магистр изящества, умеет превратить дегустацию в художественное событие. Можно ли иначе охарактеризовать пробы вина, устроенные в термах городка Моржекс, которые сами по себе достойны самых изысканных метафор? Разнообразные полезные для тела SPA-процедуры проводят в закрытом павильоне, а все, что на улице, — своего рода инфраструктура для медитаций. Система джакузи с геотермальной водой и сауны в отдельных небольших домиках. Здесь я впервые увидел парилку с окном во всю стену. Приятно, оказывается, находясь в жаре, смотреть на падающий снег.
Джанлукко возник с гирляндой бокалов и бутылкой белого вина. Хотя белое оно только по классификации, а по цвету — чистый янтарь. По плотности — тоже (представьте себе белое вино плотностью 15%). Впрочем, вызвать в воображении вкус напитка, названного «Тепло Луны», все равно невозможно.
— Это особенное вино, которое мы производим в количестве всего 3000 бутылок в год. Виноград оставляют на лозе до зимы и собирают при температуре –11°C. Поэтому вино получается таким насыщенным. И дорогим, конечно же.
Стоит «Тепло Луны» 18 евро за бутылку. Фантастические деньги в Италии, где цена очень хорошего кьянти составляет около пяти евро.
— А в каких бочках вы его храните?
— Хороший вопрос. Каждую бочку мы делаем из древесины нескольких пород деревьев, растущих здесь же, в горах. Это яблоня, вишня, акация, дуб, каштан, можжевельник, лиственница. Они передают напитку вкусовые оттенки, но какое дерево будет при этом преобладать — решает само вино. В том, которое вы сейчас пьете, доминирует можжевельник.
А над миром доминировал снег. Он медленно падал в джакузи и бокалы и, пьянея, таял, не навязывая вину вкуса. Снег всегда падает без цвета, без вкуса, без запаха. Снег вообще ненавязчив.
Вино на снегу
Нет ничего лучше, чем, укатавшись с утра до вечера, упасть в шезлонг со стаканом глинтвейна или чего-нибудь аналогичного. Не будем отрицать тот факт, что в измененном состоянии сознания одолевать склоны глупо и опасно. Правда, 50 граммов «егерьмейстера» на трассе идут на пользу даже пожилым подагрикам и беременным женщинам. С другой стороны, в мировой культуре существует столько красивых, великолепно продуманных и подробно описанных обычаев потребления спиртных напитков, что пить их следует, как завещали известные барды, только с особенным смыслом.
В этикете древних народов важное место отведено застольям, в которых совместные возлияния имеют ритуальное значение. Впрочем, не российскому читателю это объяснять. Можно лаконично сказать: «Ну, поехали» (по-шведски «сколь», по-фински «киппис», по-японски «кампай», по уже международному «чин-чин», «прозит», «салют»), — и синхронно опрокинуть стопки. Можно с наполненным вином рогом тура произносить витиеватые речи, вытекающие, как реки, одна из другой согласно кавказскому принципу «алаверды». Можно по алтайскому обычаю «чой-чой» попеременно пить с гостями из одной чашки разбавленный спирт. Суть будет одна — совместный переход в измененное состояние сознания, когда все индивидуальности сливаются в одно «надсознание» — маленькую, как учил Вернадский, ноосферу. Впрочем, правильно выпивать Вернадский не учил, ну да Бог ему судья. Нам же все тонкости процесса объяснили наши лыжные маэстро.
Перед последним спуском мы гурьбой завалились, гремя ботинками, в кафе на горе и заказали себе вал-ле-д’аостанский кофе. Ингредиенты — 1/3 эспрессо, 1/3 граппы, 1/3 местного ликера Jenepi. Причем пить полученный коктейль следует исключительно по-вал-ле-д’аостански, из специального Кубка дружбы — вырезанной из цельного куска дерева круглой бадейки, с крышечкой и множеством носиков, от 4 до 16. Каждому гостю — свой носик. Пить надо по кругу, не ставя кубок на стол до тех пор, пока в нем еще что-то плещется, чтобы дружба не прерывалась.
Чем Аоста поистине хороша, так это возможностью разнообразного сочетания культурно-исторической, спортивной и этногастрономической программ с волшебным итальянским шопингом. Все вместе — составляющие гармоничной личности. Судите сами — красивые шмотки, купленные в бутиках в сезоны распродаж, лучше сидят на спортивном горнолыжном теле, в котором согласно народной мудрости пребывает здоровый дух, нисходящий с высот мировой культуры, прославивших Италию. Ну а если вы красивый, модный, здоровый и умный, то почему вы такой трезвый и голодный? Это недоразумение может произойти только в том случае, если вы сейчас не в Аосте.
