Попасть на остров Маргарита во время карнавала — задача почти невозможная. Кажется, вся Венесуэла в это время снимается с места и перемещается ближе к побережью, в места отдыха, среди которых Маргарита занимает, несомненно, первое место.
В принципе подобное можно наблюдать во всех странах Латинской Америки, но... От этого не легче. Как правило, билеты на все виды транспорта раскуплены за неделю, а то и за две. Поэтому то, что для меня нашлось одно свободное место до городка Порламар в последний предкарнавальный день, было невероятной удачей.
Полет от Каракаса до острова занимает меньше часа. Уже в аэровокзале бесчисленные рекламные агенты предлагают самые разнообразные плакаты, буклеты отелей, ресторанов, казино и прочих развлекательных заведений обычных для курортной зоны.
Больше всего среди этого потока информации — небольших листовок с броской надписью «оферта», что дословно означает — «предложение», а фактически — продажу товаров по сниженным ценам. Лет двадцать назад остров был объявлен зоной свободной торговли, и цены здесь ниже, чем на материке. Поэтому венесуэльским «челнокам» не нужно выезжать за товаром в дальние страны и пересекать границы.
Первое, что поразило меня на Маргарите прямо при выходе из аэровокзала, — пустынный ландшафт. Где та пышная, ярко-зеленая тропическая растительность, которая прямо кричит с глянцевых плакатов? Где пальмы, которые призывают посетить остров, покачивая роскошными кронами на экранах телевизоров?
Вместо зеленого буйства тропической природы — выжженная пустыня с разбросанными кое-где кактусами и акациями. И все какие-то желтые с кирпично-коричневым оттенком. Правда, красиво, но от первой встречи с «райским островом» (это тоже из рекламы) ожидаешь нечто большее.
Первая проблема — где остановиться? Порламар — самый большой город на острове, но и в обычное время там все забито. Что же говорить о карнавальных днях, когда место в отеле резервируют за недели до приезда? Может, попытаться остановиться в частном доме? Лучше в одном из рыбацких поселков, которые раскиданы по берегам острова.
Немного подумав, я решил попытать счастья в бухте Эль-Тирано в северной части острова. Там, у мыса с одноименным названием, начинается один из самых знаменитых участков побережья Маргариты — Плая-эль-Агуа. Но и в деревушках бухты я получил отказ.
— Карнавал, сеньор, ничего не поделаешь, не можем предложить даже гамака...
Плая-эль-Агуа — район дорогих отелей и элитного туризма. Человеку со скромными средствами делать там нечего. Однако именно здесь мне в тот день сопутствовала удача. В одной из небольших гостиниц с хорошо запоминающимся названием «Эль-Агуа» мне предложили комнату. В ней только завершился ремонт, последние штрихи которого наносили буквально на моих глазах. Поэтому стоила она куда меньше, а пока эти самые последние штрихи наносили, хозяин бесплатно потчевал будущего постояльца пивом.
Пляж Эль- Агуа считается одним из лучших на острове. Не знаю, так ли это. Конечно, все атрибуты тропического рая здесь налицо — белоснежный песок с розоватым оттенком, изумрудно-зеленые опахала пальмовых ветвей, окаймляющих темно-лазурное море. И равномерно бьющие в берег волны с белыми пенистыми гребешками. Но все это какое-то ненатуральное, будто продолжение телевизионно-глянцевой рекламы.
Допускаю, что мое впечатление объясняется обилием курортной инфраструктуры. А может, тем, что ни один рекламный проспект не обходится без фотографий этого побережья, и многое кажется уже знакомым даже впервые сюда попавшему. Кстати, обитатели здешних отелей предпочитают купаться в расположенной за мысом — чуть южнее — бухте Эль — Тирано. Тут вместо пальм — кактусы, и утром вода в море принимает свинцово-блестящий оттенок. Вместо отелей — рыбацкие хижины, вместо досок для серфинга — лодки рыбаков. Именно здесь чувствуешь какой-то ни с чем не сравнимый дух острова.
...Остров Маргарита был открыт Колумбом 15 августа 1498 года и получил свое название в честь наследницы испанского престола инфанты Маргариты Австрийской. Индейцы, населявшие остров, занимались добычей жемчуга, поэтому Маргариту иногда еще называют «Жемчужным островом». Первым европейцем, ступившим на землю Маргариты, был Педро Алонсо Ниньо, которому удалось выменять у гостеприимных обитателей 38 килограммов жемчуга. Судьба острова была предопределена: его стали колонизировать.
Потом остров стал свидетелем многих знаменитых исторических событий, происходивших в этой части света. В 1561 году на его берега высадился отряд мятежного Лопе де Агирре. Он сначала провозгласил в Амазонии независимую Мараньонскую республику, затем перебрался на Маргариту и правил там 40 дней, предприняв попытку высадиться на побережье материка. Некоторые полагают, что хоть Агирре и был тираном, но все же его мятеж — первая декларация независимости на Американском континенте. Это в его честь названа бухта Эль-Тирано на восточном побережье острова. Потом, в XVII — XVIII веках, остров беспокоили пираты. То было время расцвета их деятельности в Карибском море.
3 мая 1816 года в бухте Хуангриего бросили якорь корабли экспедиционного корпуса под руководством Симона Боливара, великого борца за независимость Латинской Америки, а для Венесуэлы — национального героя. Тремя днями позже в церкви Санта-Анна-дель-Норте он был провозглашен главнокомандующим войсками республиканской освободительной армии и высшим руководителем Республики. Заместителем Боливара стал уроженец острова генерал Сантьяго де Мариньо. В 1817 году небольшой отряд республиканцев отбил атаку превосходящих сил испанцев, пытавшихся высадиться в бухте Ла-Галера. В честь этой битвы в крепости с одноименным названием, защищающей вход в бухту, поставлен памятный монумент. А на административной карте Венесуэлы некоторое время спустя появилась провинция Нуэва Эспарта (Новая Спарта), объединяющая острова Маргарита, Коче и Кубагуа.
Санта — Роса
Чтобы увидеть Маргариту с высоты птичьего полета, надо от Ла-Асунсьона, столичного города провинции, подняться до крепости Санта-Роса. Она построена в 1680 году и охраняет долины Ла-Асунсьон и Санта-Эспирито (Успения и Святого Духа). А выше крепости есть смотровая площадка, откуда в хорошую погоду виден весь остров. Так говорили путеводители.
Ла-Асунсьон — маленький, тихий городок, основанный в 1527 году, до сих пор сохраняет в своем облике черты колониального прошлого. Исторический центр города с тех самых пор не изменился. Такие же тихие улочки, карабкающиеся вверх по склонам долины. Они настолько узки, что по ним не пройти даже одной машине. Здесь полная власть пешеходов, а также осликов и мулов.
Несмотря на обилие колониальной архитектуры, на удивление мало туристов. Трудно поверить, что находишься в одном из наиболее посещаемых мест на планете. Но на Маргариту едут за солнцем, морем, пальмами, а не за архитектурными шедеврами. Любителям колониальной экзотики туристские справочники предложат десяток других мест.
В верховьях долины Ла-Асунсьон величественно нависает над городом крепость Санта-Роса. Жерла ее пушек направлены в сторону моря. Днем и ночью здесь дежурили испанские аркебузиры, всматриваясь в горизонт: не появится ли неприятельский парус. Свое назначение Санта-Роса выполняла до последних лет. Только в середине нашего столетия отсюда убрали гарнизон венесуэльской береговой охраны и устроили в крепости музей. Санта-Роса совсем такая, как была в момент основания. Даже деревянные части ворот сохранились без изменения. Это я могу подтвердить лично.
Чтобы от Санта-Росы добраться до вершины горы, предстояло преодолеть длительный подъем. Неожиданно дорогу перегородил шлагбаум с указателем: «Территория Национального парка, необходимо специальное разрешение».
И ни души кругом. Никого, кто мог бы подсказать, куда можно идти, а куда нельзя. Вообще, какие-то ограничения в передвижении по острову были для меня полной неожиданностью. Ведь обычно если в часто посещаемом районе есть какие-то запретные места, то предупреждения висят на каждом шагу, а вход в запретную зону нередко охраняет национальная гвардия. А тут...
Недолго думая, я обошел шлагбаум и продолжил подъем в гору, на вершине которой виднелись телевизионные антенны и где, как я считал, находится смотровая площадка. На дороге не было абсолютно никого. Это казалось странным.
Заметно похолодало. Через некоторое время я догнал парочку весьма хиппового вида, которая брела в том же направлении, что и я. Испанский язык они понимали.
— Далеко ли еще до смотровой площадки?
— Далеко, — указали они куда-то вверх.
Ветер и туман. Не видно почти ничего, лишь иногда в разрыве облаков мелькнут далеко внизу полоска берега и кромка моря, отливающая под лучами солнца лазурным блеском. Никаких признаков смотровой площадки. Только антенны различных типов. Понятно: я в Центре радио и телевещания провинции Нуэва Эспарта. Но почему все-таки никого нет? И тут до меня дошло, что ведь карнавал, день — не рабочий, вот и остался здесь, наверно, только дежурный оператор. Его я нашел копающимся под капотом джипа. Он помогал водителю завести машину.
Долина Святого Духа
— Есть ли здесь что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее смотровую площадку? — пусть не покажется вам моя фраза тяжеловесной, но сказано это было по-испански. Такие обороты придавали местный маргаритский колорит, что должно было, по моему разумению, вызвать доверие у случайных собеседников.
— ??? — ответом был взгляд, полный удивления.
— Там, внизу, мне сказали, что здесь смотровая площадка.
— Кто это тебе так сказал?
— Да многие. И в Порламаре, и в Ла-Асунсьоне. Да и здесь на дороге.
— А как ты сюда попал?
Скрывать, что пришел пешком из Ла-Асунсьона, я не решился.
Мои собеседники удивились еще больше:
— Сколько здесь работаем, никакой смотровой площадки не было и нет. Да и поднимается сюда редко кто посторонний: здесь, за облаками, обычно ничего не видно. Это кто-то над тобой пошутил.
— Ну это как посмотреть! Не сказали бы, что здесь смотровая площадка, я бы сюда и не поднялся. А тут — самая высокая точка Маргариты?
— Да. В хорошую погоду отсюда можно многое увидеть, но тебе сегодня не повезло.
Действительно, рваные клочья тумана застилали все вокруг. Делать было нечего, оставалось только возвращаться. Не успел я пройти и несколько шагов, как один из моих новых знакомых догнал меня на машине и предложил подкинуть в сторону долины Святого Духа.
Так сложилось исторически, что долина эта стала центром духовной жизни на острове. Одна из достопримечательностей ее — дом-музей Сантьяго де Мариньо, героя национально-освободительного движения Венесуэлы.
У поворота в долину я попрощался с моим благодетелем, которому надо было в другую сторону. Я же продолжил спуск пешком. Дорога петляла по изумрудно-зеленому склону среди кокосовых пальм. По сторонам изредка попадались убогие лачуги, неизвестно как прилепившиеся к обочине. Их обитатели, местные крестьяне, выглядели очень веселыми и жизнерадостными. Я прошел довольно далеко, когда неожиданно возле меня остановился громадный старомодный «кадиллак» с оглушительно рычащим двигателем.
— Здравствуй, друг. Не боишься здесь ходить один?
— А что, опасно? Днем?
— Да вообще-то нет, здесь спокойно. Просто странно, что иностранец ходит пешком. Мы к этому не привыкли.
— А откуда известно, что я иностранец? На лбу вроде не написано?
— По акценту.
— А до того, как я заговорил?
— Ну понимаешь, как бы сказать... местные так не выглядят.
— А может, из Каракаса или Маракайбо...
— Нет, этих тоже можно отличить. Да и зачем они пойдут в долину Святого Духа? Все время на пляжах... Может, подвести? Садись...
— Я-то не против, но куда садиться? — в машине сидело человек двенадцать, в основном дети; семья направлялась, видимо, в церковь.
— Это ничего, как говорится, в тесноте, да не в обиде!
За точность перевода последней фразы я не ручаюсь, но смысл был именно такой. Необходимость потесниться и впустить еще одного человека никого нисколько не смущала. Весь остаток пути я проделал в веселой компании. Когда мы прибыли на место, я протянул водителю мелкую купюру. Он замахал руками:
— Нет, что ты! Это по дружбе. Я подрабатываю извозом на этой машине, но сейчас не на работе. А людям ведь надо помогать, правда?
Это было странно. Одна из основных статей дохода островитян — обслуживание туристов. Однако этот жест лишний раз подтверждал славу жителей острова, как необычайно приветливых и гостеприимных ко всем приезжим независимо от языка, цвета кожи, толщины кошелька и прочих отличительных признаков.
Долина Святого Духа представляла собой разительный контраст с теми местами, где я успел побывать. Вместо безлюдья на вершине горы и тишины Асунсьона — толпы нарядного народа, веселого в преддверии праздника. На площади Боливара (такое название носят центральные площади всех населенных пунктов Колумбии и Венесуэлы — от столиц до маленьких деревушек, затерянных в бескрайних просторах Амазонии) — настоящее столпотворение: скоро должна была начаться праздничная служба. Приезжих почти не было, и мой последний попутчик был прав — местный праздник мало кого интересовал.
Музей Сантьяго де Мариньо находился в старинном особняке посреди огромного сада. Все здесь хранило атмосферу двухсотлетней давности. Посетителей, кроме меня, не было: видимо, они вообще не часто сюда захаживают. Служащая музея была сильно удивлена, что в далекой России кто-то может интересоваться биографией генерала Мариньо. (О том, что до этого момента я вполне мог перепутать генерала Мариньо с другим героем национально-освободительной борьбы — генералом Нариньо, — я предпочел умолчать.) Наверное, с целью просвещения мне была подарена брошюра «Хроника жизни Сантьяго де Мариньо». Как потом оказалось, я был удостоен высокой чести, ибо брошюру выпустили местные власти для почетных гостей музея.
Мне надо было успеть в бухту Хуангриего на противоположном — западном — берегу острова. Бухта славится своими закатами. Ни один рекламный проспект не обходится без фотографий полыхающего — от кроваво-красных до кирпично-оранжевых тонов — неба, на фоне которого — пальмы, рыбацкие лодки, морской прибой. И форт Ла Галера, ощетинившийся жерлами пушек.
