На ярком солнце

В старой квартире, у окна, выходящего на голубятню на крыше бывшего арбатского доходного дома, стоит поблекший черный рояль «Бехштейн» и висит картина: арабские мазанки на берегу залива, ослепительно белые под палящим полуденным солнцем. Мазанки сгрудились у вспененной воды, повернувшись спиной ко всему остальному миру, как мусульманские жены. Этот залив называется Темара.

Черные пятки

Залив находится на берегу Атлантического океана, в нескольких километрах от столицы Марокко — Рабата, где живет мадам Симон, машинистка Клодет и ее муж Бернар, толстый человек Бонфуа, берберка Сади, подводящая глаза сурьмой и красящая волосы хной каждый день, отчего тыльные стороны ее ладоней стали совсем рыжими. Она стирает на крыше белье и слушает магнитофон. Боже мой, а вдруг все, что было после этого, мне просто приснилось? И все эти двадцать пять лет я просто спала, убаюканная сладким голосом Джо Дассена: «Э си тю нэкзистэ па»? Я проснусь в этом белом городе, и жизнь начнется заново…

Французы любили и любят Марокко. Ален Делон первым браком был женат на марокканке и, говорят, до недавних пор держал на атлантическом побережье возле Касабланки виллу. Не хотел отставать от него партнер по «Борсалино» Бельмондо у него тоже был дом в Марокко. Эту страну называли и марокканской Ривьерой, и африканской Швейцарией, и жемчужиной, у нее много красивых имен, она и впрямь прекрасна. Потому что здесь есть океан, который на севере страны, в испанской ее части, сливается со Средиземным морем. Здесь есть снежные вершины могучего Атласа и Сахара, и апельсины, прославленные нашим живым классиком Аксеновым, но не нуждающиеся в рекламе, с толстой пористой кожурой, сладкие, с липким соком, только что сорванные с ветки. Французов, оставшихся жить в Марокко после провозглашения независимости, французы настоящие, живущие на исторической родине, называли презрительно «черные пятки», pieds noirs, видимо, считая их немножко арабами. Они и впрямь перенимали кое-что из национальных особенностей «покоренного» народа — лукавство, непунктуальность, велеречивость и многословие… Впрочем, кто у кого что перенял, еще неизвестно. Зато в Марокко до сих пор все прекрасно говорят по-французски, хотя французов стало намного меньше.

Трон аллаха находится в воде

С океана дул свежий бриз. Хотелось пить вино, срывать цветы удовольствий и не заботиться о завтрашнем дне. Потому что завтрашний день будет как две капли воды похож на вчерашний. Потому что на море ничего не меняется веками, и бессчетные поколения подставляют тела лучам и вверяют свои чресла соленой воде, беззаветно веря в ее силу.

Иногда океан становится неспокойным. Волны поднимают со дна пену и груды песка, меняя цвет воды с синего на грязно-салатовый, и дурное настроение океана передается всем, кто сидит на берегу. Но так бывает только зимой. Летом океан тих и ласков, как домашний пес, и светится по ночам, выдыхая аромат водорослей, рыбы, ракушек...

В Рабате, кроме залива Темара, есть еще Plage des nations (Пляж наций), Plage sable d’or (пляж Золотой песок), Amfitrite (Амфитрит) при одноименном отеле, где ступени из бассейна выходят прямо к океану. Но в океане надо уметь купаться — сильная зона прибоя. У берега волны вздымаются до двух метров, заворачивая белые гребешки. Надо поднырнуть под волну. Ни в коем случае нельзя вставать к ней боком, пытаясь сравняться с ней силой. Волна сильнее. Она сметет, опрокинет, будет болтать и бултыхать в своем чреве, и вы забудете, где верх, где низ, нахлебаетесь соленой воды, больно ушибетесь и вылезете, наконец, с полными штанами и ушами песка. Песок еще долго будет поскрипывать у вас на зубах.

После этого надо бессильно упасть, как стайер после дистанции 5000 м или лыжник после 30 км, и дышать, дышать, дышать. Кстати, из-за ветра, дующего с океана во все легкие, здесь можно запросто сильно обгореть. Жар совсем не чувствуется даже без зонта. Если ветер станет слишком сильным, спасатели растянут черный флаг — купаться запрещено. Океан может унести неопытного купальщика далеко от берега и заглотить, как кит рыбешку.

Вечером, на закате, можно сходить к Мавзолею Мохаммеда V, белому кубу над устьем реки Бу-Регрег, взобраться по лестнице, которая тоже выложена белым каррарским мрамором. Выпить сладкого мятного чаю на аллее Хасана II, съесть кус-кус в каком-нибудь ресторанчике. И ничего не делать. Очаровательная праздность — норма марокканской жизни. Марокканцы часами сидят по вечерам в кафе, пьют чай или кофе, много курят, громко и гортанно разговаривают, исподтишка поглядывая на проходящих мимо женщин.

Но лучше снова вернуться к океану, на пустой пляж, идти вдоль линии прибоя, загребая песок ногами и рассматривая выброшенные на берег морские звезды и крупные ракушки.

Белый город

Королевство Марокко — государство в северо-западной Африке. На Западе страну омывает Атлантический океан, на севере от Европы Марокко отделяет лишь узкий Гибралтарский пролив. Дальше идут горы и Сахара. Населяют Марокко берберы, коренное население Северной Африки, и арабы, обосновавшиеся здесь с тех времен, когда они владели половиной мира. Плюс европейцы, в основном французы и испанцы, как память о том, что Марокко когда-то было колонией. Эта смесь традиций и стилей, перемешавшись и переплавившись, стала тем, что принято называть марокканской культурой — это и белокаменные минареты Касабланки, крупнейшего порта Атлантики, и розовые камни Марракеша, и римские руины Рабата, и медины Феса и Мекнеса…

Но сегодня речь — об Агадире, признанном международном курорте на атлантическом побережье Марокко, в 500 км от Касабланки. С одной стороны океан, с другой — горы Высокого Атласа, защищающие город от жара Сахары, которая нет-нет да и напоминает о себе горячим ветром «шарги». Но в Агадире климат на редкость мягкий. Песчаный пляж, обрамленный соснами и эвкалиптами, протянулся вдоль побережья на 10 км. Кстати, пляжи в Марокко повсюду очень широкие. Агадир — вполне европейский город. Рестораны, ночные клубы, торговые центры, казино, отели международного класса, центры талассотерапии… Восточный колорит здесь хоть и чувствуется, но он ненавязчив. Что еще? Триста солнечных дней в году, рыбалка, серфинг, парусный спорт, прогулки в Сахару, экскурсии к древним касбам и берберским городкам в горах, марокканская кухня — тажин, кус-кус, сладости… Недалеко от пляжной зоны расположен порт. Именно порт, а не милая марина или причал, позвякивающий, как серьгами, мачтами яхт.

Ветер Эс-Сувейры

Если ехать в Эс-Сувейру из Марракеша, дорога будет идти через пустыню. Монотонный, но гипнотический пейзаж — волны песка, заросли аргановых деревьев со стадами коз, обгладывающих их ветви. Вот, наконец, и бухта Эс-Сувейры. Идеальная полоса пляжа протянулась вдоль всего города. Ветер и волны, волны...

В отличие от космополитичного Агадира, Эс-Сувейра обладает ярко выраженным восточным колоритом. Может быть, поэтому его облюбовали художники и музыканты. Кстати здесь ежегодно проводится фестиваль мистической музыки «Гнаха». Белые дома, повернувшиеся к улице спиной и рассматривающие прохожих сквозь окошки, больше похожие на бойницы, синие, всегда закрытые двери, открывающиеся лишь для того, чтобы пустить свет внутрь или выплеснуть мыльную воду на узкую, не больше аршина, улицу. И лавочки, лавочки, лавочки… Любая марокканская медина (старый город-базар) — это сезам. Медина Эс-Сувейры — не исключение. Столешницы из чеканки, медные чайники с длинным горлышком, инкрустированные столики, глиняные тажины, нежнейшие бабуши, пуфы из кожи, ковры, которые ткут 14-летние девочки на фабрике под Мекнесом, где в воздухе висит взвесь из мельчайших частиц шерсти… Разноцветные бордюры с цветочным орнаментом идут, сменяя друг друга, от края ковра к центру, усыпанному розовыми, красными или малиновыми цветами. Длинный ворс размывает строгие очертания. За марокканскими коврами охотятся коллекционеры, готовые платить за них огромные деньги. В окрестностях Эс-Сувейры марокканцы производили когда-то бесценный темный сахар, который потом обменивали на каррарский мрамор, доставлявшийся из Италии морем. Тот самый, из которого сделан рабатский Мавзолей Мохаммеда V. Килограмм сахара за килограмм мрамора. Главным архитектором Эс-Сувейры был Теодор Корню, автор крепостей во французской области Лангедок-Руссильон. Собственно, и само название «Эс-Сувейра» означает «крепость». Перекрестный огонь двух установленных Корню круглых бастионов делал город неприступным со стороны океана. Сейчас порт атакуют только полчища чаек, альбатросов и котов, обжирающихся рыбой. На песке лежат вытащенные из воды деревянные рыбацкие баркасы.

Город давно получил прозвище «ветер» — даже в самую спокойную и солнечную погоду с океана дует ветер, именно поэтому курорт обожают серфингисты всех видов, включая кайтинг. Особенно ветер старается в первой половине дня. После полудня начинает стихать (лучшее время для новичков), а к ночи может установиться штиль. В открытое море доску унести не может, так как на входе в бухту расположились многочисленные мелкие острова. Когда ветер дует в правильном направлении, даже около берега в городской бухте образуются довольно высокие волны, которые, однако, все-таки не такие большие, как на пляжах за пределами бухты.

На стыке Африки и Европы
Если же вы не совсем уверены в своих силах и волны Атлантики вас пугают, в Марокко есть альтернатива — ее северная, испанская часть. Танжер. Танжер находится на стыке двух цивилизаций — европейской и африканской. Два континента друг от друга разделяет лишь узкий пролив — Гибралтарский. Со смотровой площадки в крепости-касбе как на ладони виден пролив и горы на его испанской стороне. Город постоянно переходил из рук в руки. Испанцы, португальцы, англичане, французы, немцы. До середины XX в. Танжер был популярен среди контрабандистов и авантюристов всех мастей и вообще слыл центром мирового шпионажа.

Впрочем, и без того Танжер — место легендарное. Согласно греческой мифологии, его основал Антей, сын Посейдона и Геи. Когда Геракл задушил Антея, оторвав его от земли, город назвали по имени его вдовы, Тинги. Позднее название преобразовалось в Танжер. В 18 км от города на берегу моря находятся знаменитые Геркулесовы столбы. На самом деле это не столбы, а пещеры. Говорят, что раньше богатые европейцы устраивали здесь пикники с шампанским и гашишем.

Утро начинается криком муэдзина. «Алла-аллала…» — призывает радиофицированный голос на молитву. «Клянусь ночью, когда она темнеет, и зарей, когда она дышит… И когда звезды облетят, и моря перельются, и души соединятся… И когда небо будет сдернуто, и ад разожжен, и когда рай будет приближен, узнает душа, что она приготовила…» — звучат строки Корана. Протяжное и гортанное «Алла-аллала» растворяется где-то над океаном. Потом начинается стук поднимаемых жалюзи мелких лавочек, запах теплого хлеба, потом принимаются гудеть автомобили. Звенят колокольчики — это водоносы продают воду. Танжер город куда более европейский, чем Рабат и даже Касабланка. Если вы хотите ночной жизни — вам сюда. По вечерам зазывают к себе кутубии — клубы, где исполняют танец живота. Это чисто туристическое мероприятие, сродни представлениям фламенко в Испании. Но сходить туда обязательно нужно. Лучше без детей.

Следы в море
А за Танжером, на склоне Джебель-Дерса, в 10 км от побережья Средиземного моря, расположен Тетуан. В нем уже очень сильно чувствуется испанское влияние — и в андалусской архитектуре, и в том, что на улицах многие говорят по-испански, а не по-французски. Долгое время Тетуан был столицей испанского протектората. Круглые площади, столики кафе, голуби под столиками, резные балконы, на которых сушится белье. Для туриста Тетуан интересен прежде всего своей мединой и школой ремесел (Тетуанцентр художественных промыслов — ткацкого, ювелирного, кожевенного), музеями — марокканского искусства и археологическим. А в окрестностях Тетуана — руины римского города Тамуд.

Но долго задерживаться здесь не стоит. Лучше сесть в машину и ехать на север, в сторону Сеуты и Мелильи, до пансионата «Кабила». Отель, бунгало, апартаменты, бассейны, несколько теннисных кортов, рестораны. Но главное блюдо здесь — море. Оно не голубого, и не синего, и не изумрудного цвета, и даже не цвета аквамарина. Оно отчетливо сиреневое. И в нем можно купаться по ночам. Если оглянуться, то видно, как за тобой светится фосфоресцирующая полоса. И вы будете еще долго думать, что оставили свой след в этом море.