Таиланд в сознании европейца — страна развлечений, ярких красок, удивительных шоу. Но тайские забавы не один сплошной релакс и очарование — есть тут и весьма жесткие утехи, например петушиные бои или представления с участием крокодилов.
Местные петухи дерутся для местных
Петушиные бои в Таиланде проводят полузаконно, поэтому с нас взяли по 200 батов за «секретность» и очень просили не называть места действия. Вот тут устроители баталий могут быть абсолютно спокойны: даже под регрессивным гипнозом я не смогу объяснить, где находится этот уголок на задворках Бангкока.
Места проведения петушиных боев не афишируют и иностранцев туда пускают с неохотой. Но нам пошли навстречу, ведь мы клятвенно пообещали не вмешиваться в игру и священнодействия участников.
Вдоволь намучившись в пробках, мы уже в девять утра прибыли на место. Но зал был пуст! Его, кстати, стоит описать подробнее.
Нас провели меж двух деревянных хибар, стоящих прямо на болотистой почве, утыканной пустыми бутылками и пивными банками. По хлипкому мостику через ручей перебрались на некое подобие полянки, посреди которой находился соломенный навес, а под ним — круглый ринг, огороженный куском поролона полуметровой высоты. Матерчатый пол этого загончика был жестоко изорван когтями дравшихся тут птиц. Вокруг него расставлены пластмассовые табуретки, а в нескольких метрах от арены местные хозяйки уже разворачивали полевые кухни. Самый распространенный тайский фастфуд — рисовая вермишель с наполнителями из куриного мяса (которое в изобилии бегало тут же), мясных фрикаделек и овощей плюс несколько острых приправ.
Участники состязания мерили пространство расставленных вокруг ринга соломенных клеток в виде полусферы. Окрас птиц был в основном черно-красно-белый с вариациями, внешне они удивительно напоминали археоптериксов из альбома с доисторическими животными — такие же мощные голенастые лапы, острый клюв и пронзительный взгляд.
Наконец появились владельцы и, скрестив ноги, расселись на деревянном настиле. Поднялись. Ушли. Вернулись с тремя петухами и пустили их на ринг. Стали взвешивать на руках — для боя нужны одинаковые птицы. Принесли еще двух… И вот их уже восемь. Отобрали первую пару. Между тайцами началась перебранка. Наверное, это входит в ритуал подготовки. Между тем гребешки у петухов наливались кровью, и они внимательно рассматривали друг друга, видимо, взвешивая шансы соперника.
Прошло часа три. Жара усиливалась. Перебранка стала громче, но оскорбления вполне безобидные: «Твой совсем цыпленок!» — «А твой недоношенный, вылез раньше яйца из курицы!»
Вдруг все как по команде поднялись и отправились на площадку неподалеку — делать ставки. Нас туда не пустили.
Полдень. Петухов унесли поить теплой водой. Перед боем им смачивают головы и протирают губкой шпоры, а потом заклеивают их скотчем. Иначе этот бой может оказаться для многих птиц последним. А не хотелось бы (и не только потому, что «птичку жалко») — цена бойцового петуха от 500 до 1500 долл.
И вот бой начался. Бойцы ходят кругами, как бы испытывая друг друга на выносливость, и лишь изредка поддают сопернику клювом или когтистой лапой. Шеи у них вытянуты, они так и норовят подлезть головой под крыло врага, развернуть его и в такой унизительной неестественной позе протащить по рингу. Удачный клевок. Еще. Зрители, особенно владельцы, неистовствуют. За день многие тут теряют все или приобретают целое состояние, равное многолетнему заработку тайца среднего достатка.
Я поинтересовался у нашего гида, почему в будний день здесь столько здоровых молодых людей, разве они не работают. Она с удивлением воззрилась на меня и, потягивая из аптечного пузырька приторную жидкость, именуемую здесь глюкозой, важно ответила:
— Это же ежедневная изнурительная работа. Такого петуха нужно вырастить, уберечь от воров и завистников-отравителей. Да-да, нанимают специальных петушиных киллеров, которые готовят ядовитые добавки к зерну. Поев его, петух медленно, незаметно поначалу хиреет, теряет бойцовские качества, а главное — не может производить себе подобных. И потом, они — миллионеры!
Вот уж чего не скажешь по их виду! Братия, сгрудившаяся вокруг ринга, меньше всего напоминала даже людей среднего достатка, каких большинство на улицах Бангкока. Может, это такой особый шарм — вырядиться в лохмотья, а потом уехать на роскошной «тойоте», коих, кстати, немало скопилось у проходного двора, ведущего к полю боя. Но этого нам так и не удалось выяснить, поскольку мы были приглашены к другим «петухам», на этот раз с плавниками вместо крыльев.
Под соседним навесом разворачивалось захватывающее действо, и тут правила ничем не отличались от петушиного боя. Участники состязания, два крупных самца, сидели в разных стеклянных сосудах, но уже давно заметили друг друга через толстые стекла и ходили, дугой выгнув тело и распушив «оперение», которое переливалось всеми цветами радуги.
В отличие от настоящих петухов эти дерутся единожды, потому что раны, нанесенные в бою, бывают настолько серьезны, что не позволяют рыбам мериться силами второй раз.
Но вот, вволю налюбовавшись друг другом, «петушки» стали выказывать готовность к драке. Владельцы удовлетворили желание бойцов — в мгновение ока оба оказались в одной стеклянной банке с довольно теплой водой (на лабиринтовых рыб, живущих на воле в мелких, прогреваемых солнцем водоемах, в том числе в рисовых канавках, температура действует, как красные штаны матадора на быка) и тут же сцепились не на жизнь, а на смерть. Может, их заводили подбадривающие крики хозяев и болельщиков, а может, они сами разошлись, но одного бойца скоро пришлось удалить с поля, как говорится, в крайне тяжелом состоянии. Соперник выдрал ему большую часть рта и плавник, не говоря уже о мелких царапинах. Владелец поверженного участника и те, кто на него поставил, потеряли по 100–150 долл. — половину средней годовой зарплаты тайца.
В пасти крокодила
- Это был настоящий гигант — метров шести, а весил, точно помню, 1114 килограммов! Родился у нас в питомнике 10 июня 1972 года. Занесли в Книгу рекордов Гиннесса как самого крупного крокодила, родившегося в неволе. Звали Йаи.
— А вид какой?
— Наш, сиамский. Правда, наполовину. Его мать, сиамка, согрешила с каким-то близлежащим кавалером. Представляете, мы даже точно не знаем, с каким. Там их целая куча! Сами увидите.
Нам невероятно повезло: на самой крупной в мире крокодильей ферме Самутпракарн, что на полпути между Бангкоком и туристской Меккой — Паттайей, мы встретились с легендарным основателем питомника и зоопарка мистером Утаи Йонпрапакорном. Будучи еще совсем молодым человеком, он в 1950 году буквально на пустом месте построил первые вольеры, подвел воду, добыл лицензии на отлов животных на севере страны, доставил их сюда, на ферму, и начал работать.
— Должен вам сказать, — заметил доктор Утаи, — желающих трудиться здесь было маловато, даже при том что многие тогда искали работу. У людей какой-то врожденный страх перед рептилиями. С точки зрения эволюции, это вряд ли объяснимо. Ведь если и было кого бояться в древности, так это динозавров (вон они, кстати, представлены на экс-позиции — целый юрский парк), но человек не совпал с древними ящерами в пространстве и времени, их разделяют десятки миллионов лет. Поэтому мне не понятен ужас человека перед крокодилами. Посмотрите потом на наших дрессировщиков — они навсегда преодолели в себе страх перед жуткими челюстями и мощным хвостом.
Доктор Утаи не скрывает, что у питомника не только природоохранное, но и коммерческое назначение:
— Иначе нам просто не свести концы с концами. Изделия из кожи: сумки, ремни, обувь — расходятся прекрасно. Их покупают главным образом японские и русские туристы. А вот обед из крокодильего мяса я до сих пор считаю кощунством. Сидят посетители рядом с вольерами, любуются на рептилий и едят суп… из них же. Но я не вмешиваюсь.
Чтобы не расстраивать мистера Утаи, мы не притронулись к крокодильему мясу (по вкусу оно, говорят, как телятина) и двинулись прямо к вольерам.
Видов — двадцать один. Семейств — три. В питомнике представлены все, и, право, стоит посмотреть на них почти в естественной среде обитания. Животные размещены по возрастному признаку и так, чтобы отдельные особи не принялись вдруг выяснять межвидовые отношения. «Детский сад» кишит малявками всех видов длиной до полутора метров. Здесь, как ни старайся, все равно не поймешь, к какому семейству относится тот или иной зубастик.
Дальше поднимаемся на мостик, рефлекторно пробуя ногой доски на крепость: под нами раскрытые пасти и внимательные мутные глазки — не приведи Господь свалиться! Об этом предупреждал и мистер Утаи. Давным-давно был случай (его здесь не любят вспоминать): служитель, мывший настил, пятясь задом, снес ограждение. Хотя помощь подоспела буквально через несколько секунд, удалось вытащить только верхнюю половину тела, нижнюю так и не нашли.
Нам оставалось увидеть главный аттракцион фермы — крокорестлинг. Не будучи сторонниками игрищ с дикими и очень опасными животными, мы все же решили посмотреть действо и не пожалели об этом. Оно, подобно любому цирковому представлению, таит в себе риск: как ни выдрессировано животное, поведение его непредсказуемо. Сытые, ухоженные рептилии вяло, как бы нехотя исполняют прихоти дрессировщиков — держат открытой пасть и позволяют по-всякому таскать себя. Интересно, они всегда такие покладистые? Может, молодые ребята, ежеминутно рискующие жизнью, еще легко отделались лишь шрамами на руках. Выяснить у циркачей, не было ли несчастных случаев, нам не удалось, не помогла даже ссылка на знакомство с мистером Утаи. Единственное, что мы сумели узнать, — для подобных представлений отбирают путем целенаправленной селекции самых покладистых, неагрессивных особей, усваивающих дрессуру, и именно их пускают в разведение, чтобы закрепить полезные навыки. Но о каких навыках можно говорить применительно к рептилии?.. (Хотя оппоненты наверняка вспомнят ручных удавов, которые в поселках южноамериканских индейцев охраняют дома и малых детей от хищников.)
Хлеб у этих парней нелегкий, несмотря на кажущуюся легкость их действий. Чтобы достать купюру, брошенную в пасть рептилии, надо быть не только ловкачом, но и отчаянным храбрецом. А представьте, какое зловоние исходит из пасти крокодила, питающегося рыбой и моллюсками!
Лесная школа для слонов
В давние времена армии сиамских королей нередко одерживали победы благодаря безотказному (и «безоткатному») оружию — толстокожим гигантам. То были особые боевые слоны — грозные и безжалостные. А их менее воинственные собратья тем временем трудились на лесозаготовках и украшали собой дворцы знатных тайцев.
К огромному сожалению туристов и детей, слонов в Бангкоке не осталось. От огромного королевского стада, насчитывавшего когда-то более сотни голов, сохранилась лишь пара гигантов в зоопарке. Но память о них жива. Неподалеку от Паттайи, в Парке орхидей — крупнейшем в Южной Азии ботаническом саду расположена слоновья школа. Кроме нее на сотнях гектаров разместились зоопарк местной фауны, коллекции кактусов, орхидей, сотни пород хвойных и лиственных деревьев, десятки видов пальм. Искусно постриженные кустарники, изображающие различных животных, и рукотворные каскадные пруды говорят об огромном труде, вложенном в этот уголок. Именно сюда и привезли в свое время из дальних провинций первых слонов. Основное обучение проводят на границе с Бирмой (смотри об этом предыдущий материал «Северная корона Таиланда». — Ред.), в парк же слонов приводят на две-три недели на каникулы. Кое-кто из них, если здоровье не позволяет работать, задерживается здесь и на год, как в санатории.
Животных, участвующих в обычных туристских шоу, никто специально не тренирует ходить по узкой досочке, положенной на две бочки, стоять на задних ногах, перетягивать канат с висящими на другом его конце ребятишками. Тем более не учат слонов швырять мяч в ворота — они просто подсмотрели это однажды у людей и тут же переняли игру.
Самым эффектным был номер под названием «Бревна». Добровольцы ложились в ряд на небольшом расстоянии друг от друга, а слон аккуратно перешагивал через них, ставя колонноподобные ноги между телами. А если ошибется? Такого случая никто не помнит.
Я заметил, как погонщики то и дело наклоняются и что-то тихо говорят своим подопечным, а те внимательно слушают. Этих молодых людей называют кванами. Они принадлежат к особой касте, овеянной ореолом таинственности, так как говорят на очень древнем и странном языке, не имеющем письменности. Слоны великолепно его понимают. Носители «слоновьего языка» — люди племени соуи из северных провинций Таиланда. Язык запрещено передавать кому-либо на сторону, только прямым наследникам, которые будут заниматься тем же ремеслом. Больше о загадочном способе общения между кваном и слоном мне узнать ничего не удалось. Предполагаю, что это одно из чудом сохранившихся древних средств коммуникации между человеком и животными, основанное на шипящих звуках и свисте. Оно позволило будущему царю природы прочнее встать на ноги и отвоевать себе место среди братьев меньших, а потом было забыто за ненадобностью. Но, как оказалось, забыто не всеми.
