Мадагаскарский ноктюрн

Радостно, лестно, тщеславно и честолюбиво отправляться в места, название которых не каждый выговорит. Лета из Парижа до Антананариву — десять с половиной часов. Получение багажа занимает часа полтора. На выходе нас встречает Хари, который вместе с водителем Бари будет возить нас по острову почти две недели. Наша группа состоит из восьми человек. Цель экспедиции — поиск новых видов животных и месторождений драгоценных камней. Ничего циничного в этом я не нахожу. В любом случае все увиденные животные для нас будут новыми, как и любые месторождения. Для кого-то они, положим, старые и хорошо известные, но не для нас же!

В 300 м от аэропорта находится отель Ivato, недорогой и очень чистый. В нем коротают время иностранцы, ожидающие рейса на родину. Если прилетать в Антананариву поздно вечером, то эта гостиница — хорошее место для того, чтобы провести первую ночь, а потом переехать в центр города, в гущу жизни.

На следующий день мы грузимся в микроавтобус и едем в Амбухимангу — бывшую королевскую резиденцию в 20 км от Антананариву. Амбухиманга — один из двенадцати Священных холмов Имерины — области, которая явилась ядром мадагаскарской государственности, откуда пошло объединение всех мадагаскарских земель королем Андрианампуйнимериной в конце XVIII века. Главная достопримечательность — Рува (дворец), где родился сам Андрианампуйнимерина. Вокруг дворца возник комплекс из построек, которые использовали для приемов и заседаний государственного совета при последующих правителях Мадагаскара. Вообще золотой век мадагаскарской государственности продлился действительно не больше века. В 1895 году французы захватили Тананариве (Антананариву) и на следующий год провозгласили над островом протекторат.

Величественный Рува, построенный для Ранавалуны II, доминирует над городом до сих пор. В 1995 году дворец горел; в народе говорят, что этому поспособствовал бывший диктатор и друг Советского Союза Дидье Рацирака. Конца реставрации не видно — крыши нет, угловые башни тоже перестраивают. Могилы монархов, часть которых перенесли из Амбухиманги, уцелели, разумеется, как и орел над воротами. Если спуститься от дворца ниже к городу, вас встретит другое замечательное здание — Андафиаваратра, дворец премьер-министра Райнилайривуни. В нем развернута экспозиция, повествующая об истории монархов Имерины. Портреты, кое-что из мебели — вот, собственно, и все.

С холмов Верхнего города виден Нижний город с озером Аноси в форме сердца и стадионом. К вокзалу ведет широкая авеню Независимости, и кому нужен шопинг, тому сюда. Антананариву красив и нескучен. Наверное, это одна из самых живописных столиц стран третьего мира. Мадагаскар где-то в самом низу этого третьего мира по уровню благосостояния своих граждан, но здесь, в столице, это не очень чувствуется. Да и вообще остров не производит впечатления богом забытой дыры. Дома в городах и даже деревнях добротные, на улицах довольно чисто. И самое главное, никто не пристает с настоятельной просьбой о подаянии, плавно переходящей в угрозу. Это не Африка, где просят все, всё и неизвестно за что, только из-за того, что ты белый, а они — черные. Нет, конечно, на Мадагаскаре тоже, случается, просят, но не слишком назойливо и не в таком количестве, как у соседей через Мозамбикский пролив. В Антананариву и других городах много улочек и переулков, словно перенесенных из средневековых городков Европы. Прямоугольные стройные малагасийские дома гармонично сочетаются с черепичными крышами, и не случайно порою складывается впечатление, что ты оказался на улице Старого Таллина где-то в советское время, до реставрации домов и капитализма.

Кстати говоря, будучи в Антананариву и готовясь к серьезному путешествию по острову, загляните в книжный магазин Института географии Мадагаскара. Там продают отличные подробные карты различных его регионов, очень подробные. Помню, как в свое время мы объездили пол-Аддис-Абебы в поисках карты Эфиопии, хоть какой-нибудь. На Мадагаскаре же с картами все в полном порядке. Слава малагасийским географам!

Если после осмотра основных достопримечательностей Антананариву у вас останется время, загляните в зоопарк «Цимбазаза», что в черте города. Это, конечно, для тех, кто не располагает временем для посещения основных национальных парков Мадагаскара. «Цимбазаза» может послужить введением в его природу. Только не надо посещать его после национальных парков, чтобы не разочароваться. Скажем, лемуры в клетках смотрятся не очень живописно. Хотя в зоопарке можно увидеть те виды, для знакомства с которыми нужно исколесить пол-острова. В зоопарке устроено несколько озер, на которых поставлены домики для лемуров катта — самых узнаваемых, с полосатыми хвостами. Сам парк небольшой, его можно обойти за час. Есть клетки с птицами, небольшой террариум. Но самое главное — музей, где хранятся окаменелости и скелеты ископаемых гигантских лемуров и птиц эпиорнисов, которые, как предполагают, послужили прообразом птицы Рух в рассказах о Синдбаде-мореходе. Арабы называли Мадагаскар Аль-Комором, хорошо знали остров и часто посещали его. А эпиорнисы вымерли из-за охоты и уничтожения лесов.

Первоначально мы планировали двигаться на юг острова, но в первый же день поняли, что программу по Антананариву и окрестностям можно выполнить и за один день. Высвобождалось время, и мы решили использовать его для поездки на восток острова, в заповедник Андасибе-Мантадиа (Перинет). Был отличный шанс посмотреть там самого крупного лемура на Мадагаскаре — индри (всего же здесь около тридцати видов лемуров). Индри — одни из самых редких, при этом самые крупные и самые свободолюбивые, потому их невозможно увидеть в зоопарках — не выживают.

Перинет лежит на полпути от Антананариву до Туамасины. Туамасина — важнейший порт Мадагаскара на восточном побережье. Шоссе из Туамасины в Антананариву имеет свое продолжение в виде национальной магистрали Антананариву — Тулеара. При выезде из Антананариву трасса запружена грузовиками и фурами, но через пару десятков километров отравляющие эндемичный воздух Мадагаскара автомобильные заторы рассасываются. Извилистая дорога перерезает хребет, который тянется вдоль восточного берега. За ним — влажные тропические леса, частые дожди даже в общепризнанный сухой сезон и лемуры индри.

По дороге заезжаем в небольшой частный зверинец Madagascar Exotic. На спящих крокодилов можно внимания не обращать. Самое интересное — в вольерах. Громадные хамелеоны самых немыслимых расцветок и крохотные хамелеончики, гекконы и геккончики, помидорные жабы и мадагаскарские питоны, бабочки и пальмы равенала («дерево путешественников»). Все можно потрогать и подержать в руках, если есть желание. В общем, очень хорошее место для приобщения к эндемизму.

От Антананариву до парка Андасибе-Мантадиа четыре часа езды. К его воротам мы приезжаем к обеду. Вечером здесь делать особо нечего: бабочки, конечно, порхают, но лемуры спят. Нужно ждать рассвета, чтобы в тумане двинуться в путь. Решаем остановиться в лодже «Феонни Ала», представляющей собой несколько рядов довольно скромных, но опрятных бунгало. Внизу шумит речка, и мне достается домик прямо над потоком воды. Вокруг буйство тропической природы, шум воды и полуденная нега — самое время для сытного обеда. Надо признать, что на Мадагаскаре хоть и медленно обслуживают в ресторанах, но готовят все-таки хорошо, несмотря на слышанное мною мнение, будто там этого вообще не умеют. Мясо зебу, мол, подают то недожаренным, то пережаренным. Не знаю где, кому и как, но нам везло. А если и встречались отдельные недостатки, то ванильный ром их тут же исправлял.

Чтобы не посвящать вечер целиком раблезианству, отправляемся в отель «Вакона». Цель — посмотреть принадлежащие ему зверинец и «Остров лемуров». На сам остров туристов переправляют на каноэ, причем переправа длится минуты три, не больше.

На лемурьем острове самих лемуров немного, но есть очень забавные сифаки Варро (они передвигаются между деревьями по земле вприпрыжку), а также серые бамбуковые лемуры. Последние обнаглели до такой степени, что бросаются посетителям на плечи и головы — для передвижения по лесу или просто так, из хулиганских соображений. Встречаются там и черно-белые вареции, окраской напоминающие индри. В другой части парка, который хозяева отеля представляют в качестве крокодильей фермы, помимо самих крокодилов на берегу небольшого лесного озера находится вольер с фоссами — странного вида зверьками, напоминающими пуму с крысиной мордой. Это хищники, которые охотятся на лемуров. Энергичный зверек, очень любопытный и непоседливый.

Кстати говоря, название «индри» не совсем правильное. «Индри», означающее по-малагасийски «вон, смотри!», прилеплено к лемурам европейцами-недотепами. Местное название этого вида — «бабакуту», то есть «отец Куту». Куту был пареньком, который полез на дерево за медом диких пчел. Те на него набросились, и покусанный Куту уже должен был грохнуться на землю, но его схватил за руку лемур (ладно уж, пусть будет индри!). С тех пор местные жители лемуров индри не обижают и почитают чуть ли не за братьев. Индри — лучшие друзья бортников Мадагаскара! А с медом на Мадагаскаре дела обстоят лучше некуда. Попадаются целые деревни, живущие этим промыслом. Мед здесь вообще можно считать продуктом национального значения. В магазинах продают все вариации. В деревнях предлагают пластиковые бутылки с медом. При пересчете оказывается, что за пять литров просят 60 рублей — совсем недорого. Покупайте мадагаскарский мед — самый эндемичный мед в мире!

Наконец наши долгие плутания по лесу закончились, верхушки деревьев закачались, и появились индри. «Вначале было слово». Вернее, звук. Любовное пение индри ни с чем не сравнимо, даже с противоугонной сигнализацией. Из лемуров так никто не поет. Когда оказываешься в окружении нескольких индри, «разговаривающих» между собой, кажется, что это не живые существа, а духи леса, которые неожиданно пробудились и решили взять тебя в оборот. Думаю, первые европейские путешественники должны были впадать в ступор, оказавшись в темном лесу на выступлении мохнатых вокалистов. А потом, в панике сбежав с острова, всем рассказывать, какой ужас им пришлось пережить.

Вполне удовлетворенные, мы отправляемся назад — в сторону Антананариву, чтобы свернуть на автостраду, ведущую на юг, к Анцирабе — мадагаскарскому Виши, олицетворению колониальной буржуазной праздности.

Без сомнения, Анцирабе — самый очаровательный город Мадагаскара. Широкие проспекты, виллы всех возможных европейских стилей, шикарный Hotel des Thermes, изящный вокзал — все это было построено благодаря норвежцам. Никакого бреда. Фритьоф Нансен и Тур Хейердал тут, конечно, ни при чем. Просто в конце XIX века в этих местах появились лютеранские миссионеры из Норвегии. Они нашли здесь не только благодатный воздух нагорья, но и термальные источники. Лютеранская миссия стала курортом, и вслед за норвежцами сюда потянулись французы — новые хозяева острова. Что ж, пути миссионеров неисповедимы. В степях Монголии примерно в то же время наставлял на путь истинный шведский миссионер по фамилии Ларссен. Так вот, этот миссионер-барыга сколотил в Монголии целое состояние. «На чем?» — спросите вы. На продаже библий! Кожаные переплеты пользовались у потомков Чингисхана огромным спросом из-за своей прочности. Они шли на изготовление подошв.

Азиатский облик Анцирабе придают многочисленные рикши пус-пус. В самом названии этого вида транспорта таится какая-то загадка. Дело в том, что pousse-pousse означает «толкай-толкай!», хотя правильнее было бы обозначить способ приведения в движение этого двухколесно-двуногого экипажа как «тяни-тяни!». Опять же трудно предположить, что раньше пассажиров перевозили как на тачке. Короче, все очень туманно. Здесь, в Анцирабе, живет народный умелец, который придумал мастерить миниатюрные пус-пусы из подручных материалов — жестянок, трубочек и т.п. Теперь эти модели — самый ходовой сувенир. По всему Мадагаскару встречаются лавки, торгующие большими и малыми моделями автомобилей и самолетов, сделанными из консервных банок. Это такая же разновидность народного искусства, как плетение сувенирных баобабов, хамелеонов и лемуров из разноцветного волокна листьев пальмы рафия. На дороге из Анцирабе в Амбуситру импровизированные базары этих ярких безделушек встречаются довольно часто.

Еще одна местная достопримечательность — магазин ювелирных изделий и драгоценных камней «У Жозефа». Жозеф этот — приветливый мужик, прирожденный продавец, бросающийся на шею каждому, кто заходит в его магазин. Все у него сделано по уму. Во дворе — экспозиция минералов и полудрагоценных камней, аммонитов и целых кусков пород, сверкающих на солнце своими кристаллическими внутренностями. Можно одним взглядом охватить все богатства, которые скрывает земля Мадагаскара. Жозеф предлагает и окаменелую древесину — срезы стволов палисандра и розового дерева. Окаменелые раковины-аммониты продаются и целиком, и в разрезе. Жозеф сует всем сувениры — пепельницы в форме Мадагаскара и яйца из розового кварца. Я обхожу его владения и вдруг натыкаюсь на выцветший портрет какой-то фотомодели с очень знакомым лицом… Приглядываюсь и застываю в удивлении — это ж Марина Левтова! Как она-то сюда попала? Плакат старый, 1983 года, выпущен в целях пропаганды советского кино. Дальше лучше. В кабинете мсье Жозефа к потолку подвешена внушительных размеров модель самолета «Аэрофлота» (кажется, Ил — 80). Оказывается, это ему советский посол подарил, когда приезжал отовариваться по случаю открытия авиалинии «Москва — Антананариву». Эх, где же вы теперь, маршруты «Аэрофлота» в Африку?

За Анцирабе местность становится все более живописной. Отражающие небо рисовые поля, горы и долины, аккуратные деревни и городки. Малагасийская народная архитектура выдает явно неафриканское происхождение мальгашей. Их жилые дома стройны и изящны, балконы держатся на высоких квадратных колоннах. Стены домов повторяют цвет почвы — красные, коричневые, серые, бежевые. Иногда просто стандартно кирпичные. Такие же устремленные ввысь дома я видел во Вьетнаме. И неудивительно: вьетнамцы и малагасийцы суть дальние родственники. Дома и целые деревни мальгашей сориентированы строго по сторонам света — по оси север — юг, и никак иначе. Пространство вокруг себя малагасиец создает согласно правилам собственного, мадагаскарского, фэн-шуя. И несмотря на все потуги миссионеров, даже нордических норвежских, мальгаши сохраняют веру в своих богов, в гороскопы и гадания, в бессмертные души предков, которые далеко не улетают. В окрестностях Анцирабе южной зимой (в июле — августе) повсеместно проводят церемонии фамадиханы (перезахоронение усопших. — Прим. ред.). Сами могилы представляют собой квадратные в плане возвышения, иногда с крестом наверху. Верховный бог мальгашей Занахари Святой Троице никак не противоречит. Самые необычные могилы — у народа махафали на юго-западе Мадагаскара. Там втыкают в могильный холм квадратной или прямоугольной формы деревянные резные скульптуры алу-алу. Их уменьшенные копии — отличный сувенир с Мадагаскара. Только, преподнося его кому-то, не стоит вдаваться в подробности. Хотя по большому счету все это предрассудки. Все равно, как говорится, все там будем. При покупке погребальной скульптуры имейте в виду, что вывоз антикварных экземпляров карается, как и попытка вывоза яиц эпиорниса. Или сушеного колокантуса. Хотя насчет последнего ни о каких ограничениях на таможне не слышал. В конце концов, может, я воблу везу? Кистеперую…

Прямо посредине между Анцирабе и Фианаранцуа лежит Амбуситра, маленький городок с католической церковью в центре. Из-за обилия католических и лютеранских церквей с островерхими колокольнями, из-за красных черепичных крыш иные мадагаскарские деревни и городки напоминают швейцарские, по крайней мере издали. Амбуситра — город сувенирных магазинчиков и маленьких ресторанчиков, знаменитый на весь Мадагаскар своими искусными ремесленниками. Прежде всего деревянных дел мастерами. Особый шик — инкрустированные шкатулки: для создания рисунка и орнамента используют разные сорта дерева. Можно приобрести национальный музыкальный инструмент — валиху. Она представляет собою трубку, вдоль которой снаружи натянуты струны. Такая вот хитроумная мадагаскарская арфа. Еще здесь продают изделия из волокна рафии, полудрагоценных камней и т.п. При этом на все — очень разумные цены. Наши дамы были даже немного смущены: денег наменяли много, а текут они медленно…

Не доезжая до Фианаранцуа сворачиваем на дорогу в сторону национального парка Ранумафана. Уже в темноте петляем по горной дороге, и впереди в свете наших фар несется припозднившийся велосипедист. Мы тормозим у отеля Domain Nature. Внизу шумит река, к которой ведет каменная лестница, по бокам ее стоят бунгало. Внутри они обиты вагонкой, отчего имеют какой-то дачно-подмосковный вид. Просторная ванная, широкий балкон. За окном во всю стену — пальмы, папоротники и бугенвиллеи. Все удовольствие — 30 евро за ночь. Вспоминая тоже бывшую французскую Республику Мали, удивляешься контрасту: на Мадагаскаре гостиницы тоже недешевы, но уровень комфорта, который вы за одинаковые деньги получаете в Мали и на Мадагаскаре, различается в разы. При том что французских туристов в Мали тоже ведь немало! Нет, не африканцы мальгаши, не африканцы!..

В Ранумафане останавливаемся на две ночи. Утром идем смотреть лемуров. Тут живет 12 видов этих полуобезьян. Бродя по лесистым холмам, находим три вида, в том числе редкого золотого бамбукового лемура. К обеду возвращаемся в «лагерь» — в отель, чтобы в четыре начать наш ночной поход, то есть ноктюрн. Побродив по лесным тропкам, выходим к площадке, на которой уже собрались другие туристы в ожидании ночного сафари. В сумерках на полянку из кустов выныривает маленькая остромордая фосса. На нее сразу направляют свои фонари гиды и туристы и нещадно фотографируют кровожадную крошку. Ее прикармливают, это однозначно, да путеводители этого и не скрывают. Потом гиды отводят экскурсантов на тропу и направляют фонари куда-то в заросли. Оттуда светятся глазищи карликового лемура величиной со среднего хомяка. Сначала он впадает в легкое оцепенение, а потом перебирается подальше от людей, которые устраивают настоящий затор на узкой тропе, пытаясь подобраться к зверьку поближе. На этом самая интересная часть ноктюрна закончена. По дороге к нашим бунгало встречаем на ветках хамелеонов и гекконов, окоченевших от южных холодов.

Утром на выезде из Ранумафаны мы задерживаемся в глинобитной деревне народа бецилеу. Люди здесь живут бедные, но с чувством собственного достоинства. Наше появление вызывает безажиотажный интерес. Особенно колоритны старики в шляпах и китайских полотенцах, обмотанных вокруг плеч. У бецилеу текстильная продукция КНР пользуется большим спросом и практически полностью вытеснила местную. Толпа на улице выглядит, конечно, броско и ярко, но не очень эндемично, что вообще-то нарушает главный принцип Мадагаскара — эндемизм везде и во всем.

Район Фианаранцуа — второго по величине города страны — это мадагаскарская Шампань. Здесь выращивают виноград, местные виноделы снабжают вином весь остров. По правде сказать, вино никакое — ром гораздо интереснее. Шоколад неплохой продают. Чай выращивают. Я спросил у нашего гида Хари, почему лучшее мадагаскарское пиво носит странное название «Три лошади», причем по-английски (Three Horses Beer). Уж назвали бы лучше «Зебу». Или «Король Андрианампуйнимерина». Коротко, ясно и дорого сердцу простого малагасийца. Хари сказал, что пивоварню открыл француз, которому безразлично было культурное наследие Мадагаскара. Француз, а название английское… Ладно, будь даже французское, непонятно, при чем тут лошади — главное тягловое средство на Мадагаскаре все равно зебу.

Фианаранцуа была основана в 1830 году королевой Ранавалуной I.Город напоминает по своей структуре Антананариву: также есть деловой и торговый Нижний и аристократический Верхний город, также на макушке самого высокого холма располагался королевский дворец. Правда, в Фианаранцуа от этого дворца не осталось почти ничего, кроме одинокого плоского стертого камня. Именно в Фианаранцуа мне пришло в голову сравнение со Старым Таллином. Конечно, сравнение это очень смелое. Но тем не менее общие черты все-таки проскальзывают.

За Фианаранцуа начинается мадагаскарский юг. Все чаще на дороге встречаются грузовики, перевозящие зебу. Еще сотня километров, и земледелие уступит место скотоводству. Самые большие ярмарки зебу проходят в Амбалавау. Этот же город славится своими мастерскими по производству бумаги антаймуру. Антаймуру — потомки арабских купцов, которые в пору раннего Средневековья поселились на юго-восточном побережье Мадагаскара. Конечно, арабской крови в современных мальгашах — капля с половиною, но имя свое арабы обессмертили, передав потомкам искусство сотворения бумаги. А это действительно искусство, ибо бумага уникальна. Она толста и груба, в ней множество прожилок, на ней очень трудно писать. Основа ее — волокно авухи, кустарника, напоминающего мимозу. Кашицу из этого волокна размазывают по хлопковой сетке, а в процессе высыхания на заготовке раскладывают сушеные цветы. Потом на них тонким слоем наносят еще авуховую кашицу, и так растения оказываются вмурованными в бумагу. С полным циклом изготовления бумаги антаймуру мы познакомились на задворках «Отеля бугенвиллей» в Амбалавау. Очень популярное место. Большинство туристов, следующих по трассе номер 7 из Антананариву в Тулиару (а других трасс между этими городами просто нет), здесь хотя бы обедают.

…К национальному парку Исалу приезжаем поздно вечером. Останавливаемся в Isalo Ranch — глинобитных круглых бунгало, подступающих к бассейну. Южный ветер возвращается, и сама мысль о бассейне кажется кощунственной. Мы согреваемся ванильным ромом под сенью черно-белых фотографий, развешанных по стенам. Отель принадлежит осевшему на Мадагаскаре французскому фотохудожнику Пьеро Мену. Говорят, что, когда мы проснемся, нас ожидает потрясающий вид на скалы Исалу.

Рассвет золотит их крутые склоны. Мы отправляемся в Исалу на целый день. В парке можно провести и два, и три дня, если есть желание вдоволь полюбоваться на первобытные пейзажи и размять ноги. Мы решаем за день посмотреть основные достопримечательности. Сначала углубляемся в каньон Маки (так называются обитающие здесь лемуры) — километр вверх по глубокому ущелью, полкилометра в сторону от него. Мы действительно встречаем кошачьих лемуров катта и сифак Варро (тех самых, которые так забавно прыгают на задних лапах, перебегая между деревьями). Однако если пытаться пройти каньон до конца, это займет целый день — девять километров в одну сторону по валунам и зыбким пескам. Поэтому мы предпочитаем ограничиться кратким визитом. Затем переезжаем к подножию плато, по которому нам предстоит совершить поход к Природному бассейну — Piscine naturelle. Виды, открывающиеся по дороге, завораживают. Солнце играет с тучами, бросает лучи на скалы и утесы, каждую минуту окрашивая их в разные цвета. Постаралась матушка-природа в Исалу на славу — величественные, порою лунные пейзажи дают пищу для эзотерических размышлений. В таких местах природа дарит нашему взору все свое величие. На Мадагаскаре есть еще более удивительные природные карстовые образования — цинги, на которые можно полюбоваться в национальном парке Tsingy de Bemaraha, внесенном ЮНЕСКО в свой Список Всемирного наследия. До него трудно добираться; считается, что цинги — последнее убежище пигмеев вазимба, первых обитателей Мадагаскара. Говорят, они просто хорошо прячутся, обладают телепатическими способностями и при приближении незнакомцев скрываются в пещерах. Как гномы. Но кажется мне все-таки, что их постигла участь эпиорнисов.

Природный бассейн — маленькое озеро изумрудного цвета, приютившееся в тени пальм в неглубокой расселине. Здесь мы отдыхаем и устраиваем пикник, а затем идем дальше по плато, над которым вырастают неровные скалы. Тропинка то поднимается, то опускается, переходя в лестницу, которая в конечном итоге приводит к другой утоптанной тропе, ведущей к Каскаду Нимф. По зеленым замшелым камням и перекатам бежит вода. Наверху, в зажатом скалами колодце — озеро, в которое сверху падает тонкий водопад. День окончен. Наступает момент умиротворения и чувства благодарности природе за даруемую ею красоту.

А теперь о вещах более приземленных. В национальных парках Мадагаскара введена довольно любопытная система: гиды обязательны, но не входят в стоимость билетов. Максимальное количество человек в группе, ведомой гидом, — четыре. То есть для группы из пяти-шести человек нужны два гида. Более того: иногда в крупных парках берут отдельную плату за гидов для посещения разных объектов. Покупая билеты в парк, внимательно изучайте тарифы на услуги гидов, чтобы не оказалось потом, что за полудневную экскурсию с вас запросили около сотни евро (в среднем проводник в этом случае обходится в 35 тыс. ариари). Билет на два или три дня дешевле. В парке Исалу можно разместиться на ночлег в кемпинге. Правда, у нас кемпинг не вызвал желания провести в нем ночь — в ложбине, где поставлены палатки, очень ветрено. Потом замучаешься песок из ушей выгребать.

Недалеко от въезда в национальный парк Зомбитце (к зомби отношения не имеет, но интересен своей орнитофауной) мы останавливаемся в деревеньке народа махафали. Они живут в хижинах, сделанных из тонких жердей, перевитых пальмовыми листьями. Но нас интересуют не столько хижины, сколько баобабы. Конечно, это не Мурундава, славящаяся своей «авеню баобабов», но мы рады увидеть хоть что-то из баобабовых чудес Мадагаскара. Их пухлые стволы напоминают бутылку. По дороге в Тулиару мы заезжаем в «Арборетум» — небольшой ботанический сад, созданный в 1980-х швейцарским ботаником Петиньятом. Здесь представлены сотни эндемичных растений, произрастающих на юге Мадагаскара: эуфорбии, пахиподиумы и такие деревца, к которым лучше не прикасаться — либо ослепнешь, либо дуба дашь. Мадагаскарские дубы — это баобабы. В «Арборетуме» они тоже есть наряду с бутылочным деревом. Внутри этого дерева — полость, заполненная водой.

На следующий день прибываем в Тулиару. Через дорогу от нашего отеля — «Базар раковин». Однако тут, конечно, торгуют не только раковинами, но и цельными залакированными чучелами морских черепах, скорлупой и яйцами эпиорниса. При мне на рынке можно было обнаружить как минимум три яйца, склеенных из отдельных скорлупок, причем одно было исключительно хорошего качества, из крупной скорлупы, — хоть сейчас ставь в музейную витрину. Но купить не решился, поскольку никто так и не дал исчерпывающего ответа по поводу возможных санкций за попытку вывоза с Мадагаскара палеонтологических памятников. Продавщица уверяла, что «никаких проблем не будет, могу справку дать!», но я все-таки не поверил, а она не стала настаивать. Поэтому 40 тыс. ариари я в тот раз сэкономил.

Наше путешествие почти закончилось. Остался последний аккорд — отдых на берегу моря. Из Тулиары есть два пути на пляж — на юг, в Анакау (добираться на катере за 60 евро), или на север, в Ифати. Анакау — место более дикое: меньше туристов, больше рыбаков народности везу. Однако микроавтобус бросать просто так не хочется. Едем в Ифати. Дорога в 30 км на микроавтобусе занимает два часа. Когда ехали обратно на джипе, времени ушло столько же. За Ифати грунтовка ведет на север, в Мурундаву. Сколько приходится ехать, можно подсчитать исходя из средней скорости 15–20 км/ч. На чем передвигаются местные жители? На грузовиках и повозках, запряженных зебу. Это общественный транспорт. Мы тоже ездили на таких повозках. Что могу сказать? Все зависит от конкретного зебу. Попадаются настоящие рысаки. И тогда хоть пулемет ставь на повозку — получится точь-в-точь тачанка. А бывают такие клячи рогатые, что полдеревни сбегается, чтобы сдвинуть их с места.

Мы проезжаем деревеньки везу, чьи плетеные хижины напоминают те, которые мы видели у махафали. Уже минуя Ифати, подъезжаем к отелю De La Plage. Он последний в цепи гостиниц, тянущейся от Тулеары на север. Наглые русские (то есть мы) приехали в отель даже без звонка и заняли половину всех бунгало. Через несколько дней планируется массовый заезд французов, пока же здесь живут только две девушки из какой-то французской фирмы в Тулиаре. Добротные мазанки-бунгало под пальмовыми крышами выходят прямо к воде. 40 евро за бунгало, плюс 10 евро — комплексный обед или ужин.

На пляжах Мозамбикского пролива есть одна проблема — сильные отливы. После полудня вода уходит, обнажая дно на полкилометра, и купание становится малоприятным. Зато утром — благодать. Едва протерев глаза, не разогнавши последние кадры сновидений, ты плюхаешься в воду. Проснувшись, видишь флотилию рыбацких лодок под парусами, идущую вдоль горизонта. Дальше за ними — тонкая белая полоса бурунов. Это риф, запирающий проход в большую воду, — Мозамбикский пролив, закрывающий Африку, с которой Мадагаскар расстался так давно. А вечером ты лежишь в шезлонге и смотришь на луну сквозь разрыв облаков. Дальше к югу, сквозь другое окошко в туче, смотрит Южный Крест. Столько созвездий на небе, а светит сегодня только он. Море. Ветер. Луна. Южный Крест. Наверное, это знамение. И благословение богов.