Лондонский район Хемпстед — место, куда туристы приезжают редко, но, не увидев его, невозможно понять душу этого великого города.
Здесь жили и живут...
Вы в Лондоне? Уже испытали на себе вавилонское столпотворение в аэропорту Heathrow, восхитились сизарями на Трафальгарской площади и ритуальными воронами Тауэра? Увидели Вестминстерское аббатство? Наверное, сходили в National Gallery, музеи Victoria & Albert, Tate и Tate Modern? Повалялись на травке в Гайд-парке, послушали пламенные речи ораторов, а затем полюбовались новостройками Доклендса, Букингемским дворцом и английскими газонами возле особняков Кенсингтона и Белгравии? Заказали истинно британский костюмчик по мерке на улице Сэвил Роу или, пуще того, прикупили себе Айвазовского либо Малевича в офисе Sotheby’s на New Bond Street?
Отлично! Но вы не поймете London Town, если будете ходить по истоптанным миллионами туристов гранитным и асфальтовым мостовым, перемещаясь от одной достопримечательности к другой. Лондонцы знают, где находятся места не менее важные, чем Пикадилли-серкус, но стараются не разглашать эти сведения. Один из таких таинственных районов — Hampstead, который раскинулся на высоком холме. Сверху открывается панорамный обзор — все как на ладони.
Надо сказать, что London Town — не совсем город в нашем понимании, скорее гроздь сросшихся boroughs, или поселков, если приблизительно перевести на русский. Они давно стали расширяться в разные стороны, в восточном направлении их остановил только Channel («канал»), по-французски — La Manche («рукав»). Если бы не водная преграда, Лондон, пожалуй, дополз до континента. Но мы пока останемся на острове и пойдем наверх, как делали многие до нас. Итак, Хемпстед. Люди тут жили испокон веков, потому что район благодатный: ветерок дует, солнце светит — так столетия и сменяют друг друга. Впервые название этой местности упоминается в дарственной англосаксонского короля Этельреда Вестминстерскому аббатству, относящейся к 986 году. Потом она видела многое, но по-прежнему оставалась пригородной деревней, куда ездили отдохнуть, выпить эля и возвращались обратно — вниз, к берегам Темзы.
В конце XVII столетия здесь обнаружили целительные железистые воды, Хемпстед превратился в модный курорт. Еще бы, всего час езды в коляске от Кенсингтон-Гарденс — и полное спокойствие да благодать. Через сто лет британская аристократия стала предпочитать более отдаленные SPA, наступила эра туризма, и городок впал в спячку. Пусть богатые сановники отправились лечиться и развлекаться в Bath, Sankt-Moritz, Baden-Baden, зато в Хемпстеде поселились гении британской культуры: лорд Байрон, замечательный поэт и художник Уильям Блейк, великий стихотворец Джон Китс, Питер Вордсворт — автор изумительной поэмы «Питер Белл». Здесь работали Чарльз Диккенс и Уильям Тернер, долго жил Роберт Льюис Стивенсон.
Что же касается прошлого века, то практически на каждый дом любой из почти дюжины улиц Хемпстеда надо привинчивать мемориальную доску. Вот далеко не полный список его знаменитых жителей. Философ Альфред Джулс Айерс. Фотограф Сесил Битон. Кинозвезда Дирк Богард. Архитектор Марсель Бройер. Историк и философ сэр Исайя Берлин. Писатели Джон Ле Карре (до сих пор живет в Хемпстеде), Агата Кристи, Иэн Флеминг, Дэвид Герберт Лоуренс, Джордж Оруэлл и Ален Александер Милн. Композитор сэр Эдвард Эльгар. Поэт Томас Стернз Элиот. Психотерапевт и философ Зигмунд Фрейд (в его доме сейчас находится музей). Скульпторы Наум Габо и сэр Генри Мур. Историк искусства сэр Эрнст Гомбрих. Архитектор Вальтер Гропиус. Художник Пит Мондриан. Ну и вдобавок — Ивлин Во и Джон Бойнтон Пристли. И они ведь наверняка общались, хотя бы в булочной! Что же влекло их сюда? Тишина, свежий воздух и хорошее общество.
Да и сейчас в Хемпстеде компания забавная: Бьорк, Тим Бертон, наследник греческого трона Константин II, Мелани из Spice Girls, парочка тренеров футбольных команд, Бой Джордж, Джордж Майкл, Кейт Уинслет, Стинг, Джереми Айронс, сэр Ридли Скотт и Питер О’Тул.
Бьорк я встретил у двери почтового отделения — наверное, она что-то отправляла в Исландию или Нью-Йорк. На следующий день на рынке возле станции метро Hampstead Стинг покупал букетик нарциссов, а я — цикламены. И никаких охранников, никаких папарацци, потому что здесь не принято быть звездами, равно как и таращиться на известных людей или просить автограф.
Особенную атмосферу Хемпстеда создают, конечно, не знаменитости, а простые жители. Впрочем, их не всегда можно назвать обычными. Большая часть населения — ученые, адвокаты, врачи, литераторы, музыканты, художники, журналисты и представители прочих свободных профессий. Почему они селятся здесь? По той же причине, что и их предшественники. В этом месте давние культурные традиции, тихо, хорошая компания, уютные старинные домики с высокими крылечками и внутренними садиками (хотя именно тут в начале 30-х был построен знаменитый Isocon Building, где жили Агата Кристи, Марсель Бройер и Пит Мондриан), а до центра рукой подать. До Трафальгарской площади или Вестминстерского аббатства ехать на метро или автобусе минут 20–30, что по лондонским меркам совсем мало.
Наконец, этот жилой район расположен на краю городского парка Hampstead Heath, самого большого в Лондоне, местами похожего на настоящий лес. На траве его широко раскинувшихся лугов в хорошую погоду нежатся люди, читают книги или просто лениво загорают, детишки играют в футбол, весело носятся собаки. Настоящее удовольствие — бродить по тропинкам Хемпстед-Хит, кататься на велосипеде, слушать пение птиц. И еще здесь есть три больших пруда, наполняемых водой из местных минеральных источников. По старому обычаю, в одном купаются женщины, во втором — мужчины, а в третьем — и те и другие. И нарушают это правило только лебеди и утки.
Один босой английский джентльмен
Чудаковатость, как известно, неотъемлемая часть английских традиций и образа жизни. Но эксцентричность обитателей Хемпстеда — притча во языцех даже в привыкшем ко всему Лондоне. Здесь, идя по улице, то и дело видишь пожилых леди, наряженных в фантастические платья, увешанных множеством бус, с волосами, выкрашенными во все цвета радуги. В Москве таких сочли бы городскими сумасшедшими, но местные «безумицы» — почти наверняка почтенные профессорши, исследовательницы тайн древних цивилизаций либо специалистки по квантовой механике, а то и лауреатки Букеровской премии.
Вот еще один пример. Мои друзья снимали квартиру в доме очень уважаемого и преуспевающего врача. Выглядел он так, как и положено истинному британскому джентльмену: твидовый пиджак, очки в черепаховой оправе, университетский галстук, в дождливое время — болотного цвета куртка Burberry’s. Но всегда, в любую погоду он ходил босиком. Однажды мои знакомые, возвращаясь домой, у двери встретили хозяина-врача c женой. Она — в вечернем платье, он — в смокинге и, разумеется, босой. «Да вот, идем на премьеру в »Ковент-Гарден". Правда, в руке он держал лакированные туфли.
Тем не менее в очень демократичном и позволяющем что угодно Хемпстеде есть свои законы. Не всякая эксцентричность поощряется, существуют негласные правила. Например, поп-звезду Боя Джорджа здесь считают чужаком. Да, купил себе дом в этом районе, имеет право, но чудит как-то не так, безвкусно. А вот Бьорк, Ридли Скотт, Стинг и Джереми Айронс — вполне свои.
Итак, район весьма специфический. Впрочем, как любой британский населенный пункт, он немыслим без пабов. Их здесь немало, но самых знаменитых — три. Spaniard’s Inn, то есть «Испанский постоялый двор», который с XVI века без перерыва и почти не меняясь функционирует в старинном доме под соломенной крышей. Его назвали так потому, что испанские купцы, приезжавшие в протестантскую Англию, где католиков недолюбливали, предпочитали селиться на отшибе. Сейчас религиозные дрязги мало кого интересуют, но Spaniard’s Inn сохранился в неприкосновенности. Это очень колоритное место, хотя и достаточно дорогое, да и местные ворчат: мол, из-за туристских путеводителей стало много посторонних.
Чуть моложе «Испанца» Old Bull & Bush («Старый бык и куст») — типично английское заведение с прокопченными потолочными балками, сияющими медными кранами и пабликаном, то есть барменом, который выглядит так же, как и его предшественники на протяжении нескольких поколений.
Но самый хемпстедский из хемпстедских пабов — Magdala. Он назван в честь одноименной крепости — последнего оплота сопротивления евреев римлянам — и не случайно. Возможно, вы заметили, что в списке местных знаменитостей ХХ века немало людей еврейского происхождения: когда в Германии к власти пришли нацисты, им пришлось покинуть родину. Многие оказались в Лондоне и обосновались, естественно, в этом районе. До сих пор евреи, причем совершенно не религиозные, составляют основную часть населения.
Если «Испанец» и «Старый бык и куст» — в высшей степени британские места, то «Магдала» больше похожа на венское интеллектуальное кафе былых времен. В заведении стоит полная тишина, зал почти всегда наполовину пуст, завсегдатаи, отхлебывая пиво, читают газеты и книги, пишут, работают на ноутбуках. Но, как положено любому уважающему себя английскому пабу, у «Магдалы» есть своя история, и не очень веселая. Здесь 10 апреля 1955 года 28-летняя Рут Эллис застрелила своего любовника Дэвида Блейкли. Следствие и суд были скорыми: 13 июля ее повесили в лондонской тюрьме Холлоуэй. Это был последний случай смертной казни женщины в Великобритании, а вскоре и мужчин казнить перестали. В память о происшествии, которое легло в основу нескольких игровых и документальных фильмов, в пабе висят фотографии Рут Эллис и Дэвида Блейкли, а также вырезки из старых газет.
Мост, которого нет
Кроме ауры, оставленной гениями в Хемпстеде, уютных улиц, красивого парка и печальной истории Рут Эллис есть еще одна очень важная причина приехать сюда.
Одно из прекраснейших мест Англии — имение Kenwood House, примыкающее к парку Хемпстед-Хит. Этот дом — блестящий образец английского классицизма. Здание построил в 1763–1779 годах великий архитектор Роберт Адам для Уильяма Мюррэя, первого графа Мэнсфилда. Тогда же вокруг разбили великолепный сад и парк. Во владении Мэнсфилдов Кенвуд находился до конца XIX столетия, потом его купил лорд Айви, член семьи Гиннесс, а в 1927 году подарил поместье государству, и здесь открыли музей. Творение Роберта Адама — небольшое, скромное, даже аскетичное. Но присмотревшись, поражаешься совершенству пропорций, гармоничности деталей и тому, как великолепно дом вписан в пейзаж.
Сад и парк — тоже нечто удивительное. Все вроде бы случайно, и нет бросающихся в глаза ухищрений, но изысканная простота и естественность изумительны! От здания спускается мягкой дугой зеленый луг, замкнутый стеной леса, вдали — пруд. В поле растет одинокая магнолия… Только гениальный ландшафтный архитектор мог найти то единственное место, где надо посадить дерево! А на пруду виден белый ажурный мост. Подходишь, а это умная и ироничная обманка — всего лишь плоская декорация. Зачем она сделана — неизвестно, однако не будь ее, все стало бы зауряднее. Но лебеди и утки-мандаринки, конечно, настоящие.
Достоинства Кенвуда, впрочем, этим не исчерпываются. Внутри дома — неожиданно богатая коллекция картин: «Гитарист» Вермера Дельфтского, знаменитый автопортрет Рембрандта с повязкой на голове, полотна Антониса ван Дейка, Франса Халса, Франсуа Буше, Томаса Гейнсборо, Джошуа Рейнолдса, Уильяма Тернера и других великих живописцев.
В будни в имении обычно тихо и пусто, и, прогуливаясь по парку, проникаешься утонченностью британской эстетики. А в выходные — многолюдно: на лугу устраивают концерты, а когда заходит солнце, небо взрывается мудреными фейерверками.
И вряд ли, побывав однажды на хемпстедском холме, вы о нем когда-нибудь забудете.
