Какой бы вы ни представляли себе мировую столицу любви, кутюра, кафе и канкана – на самом деле она совершенно другая.
Париж есть у каждого из нас. Мы читали о нем, мечтали, видели во сне... Триумфальная арка и Елисейские Поля, площадь Бастилии и Лувр, Сена и Монмартр, Нотр-Дам и Эйфелева башня. А воочию... Париж ДРУГОЙ. Он другой независимо от того, каким вы себе его представляете. Париж – действительно живой город-личность. Хотите сохранить привычный образ – оставайтесь дома. Хотите создать СВОЙ Париж – пускайтесь в путь.
Чем сразу удивляет этот город – даже местных жителей! – так это непредсказуемостью: никогда не знаешь, где ты окажешься и что тебя ждет там, за поворотом: яркие краски Азии, холодная надменность вылизанных бутиков, горячая атмосфера «греческих» улиц, величие монументальных зданий на набережной Сены или... да мало ли что еще может там оказаться! При этом здесь царит абсолютная гармония. Гармония, которую сами французы возвели в культ. А еще Париж – очень деликатный город! Конечно, сначала вы впадаете в транс от блеска и мишуры в виде Эйфелевой башни и Елисейских Полей, но потом, когда первый шок пройдет, начнется реальное знакомство – когда постепенно, слой за слоем, вам начнет открываться истинное лицо города. Вкрадчиво заползает в душу красота белоснежной церкви Сакре-Кер, что на вершине Монмартра, и торжественная строгость собора Парижской Богоматери, и холодок утреннего тумана над Сеной; появляется устойчивая привычка к свежайшим круассанам, превосходному вину, к бесцельному блужданию по улочкам, к философскому сидению в знакомой кафешке; перестает удивлять «бонжур», услышанный от незнакомого прохожего. «Париж – это самый крупный бриллиант в короне европейских городов, – сказал один знаменитый режиссер. – И красота его как истинного шедевра постижима не сразу».
Половину души – за парижское меню
У каждого свой Париж, так вот мой – это... Впрочем, давайте по порядку. Начнем с самой известной улицы на свете. Достойны зависти парижане, у которых обитель блаженных всегда под рукой. Точнее – под ногами. Только в Париже можно попасть в рай – говоря по-древнеегипетски, на поля Иалу, или, по-французски, на Елисейские Поля, – не отправившись при этом в мир иной.
Фешенебельный «рай» посреди Парижа невелик, всех сразу не вместит. Чуть меньше двух километров – с востока на запад, от арки Карусель через парк Тюильри до Триумфальной арки, от площади Согласия до площади Звезды. Там тесно даже памятникам, зданиям, скульптурам, стилям и эпохам: им приходится жаться друг к другу на легендарной магистрали, словно кускам сочного шашлыка на шампуре. Причем «нанизаны» они в совершенно произвольном порядке: вместо того чтобы составлять некую историческую и художественную последовательность, эпохи беззастенчиво перебивают друг друга и перемешиваются...
Видимо, такая кутерьма и породила шутку, что на Елисейских Полях можно найти все, кроме самих полей. Впрочем, этот факт ничуть не нарушает общей гармонии – главная улица Парижа изменчива, как кокотка: развлечения – ее конек. Бутики, ресторанчики и кафе, длиннейшие «ке», то есть «хвосты» – очереди перед кассами кинотеатров... Ну а после – или перед кино – еда! В час ночи, проезжая по центру города, мы с удивлением смотрели на забитые до предела кафе и рестораны и на жующих французов: запах мяса, сыра и вина носился в воздухе... Мы – во Франции, господа, а она, по выражению Дюма, «продала дьяволу половину души за свою кухню». Елисейские Поля явно продали больше половины.
Мой Париж – это, несомненно, еда. Если уж судьба занесла сюда, морить себя голодом в целях экономии – настоящее преступление! В Париже надо быть, в Париже надо есть (недаром первые рестораны появились именно во Франции!) Так вот, когда вы устанете бродить по Елисейским Полям и решите перекусить, определенно надо начинать с хлеба. Уж будьте уверены, здесь знают, как его приготовить. Длинный мягкий батон, изготовленный из муки, дрожжей, соли и воды, багет – изобретение французов. Его носят под мышкой, в руках или нахально торчащим из сумок. Такова традиция. Другое знаменитое хлебобулочное изделие, победно шествующее по миру, – круассан. Говорят, что первые круассаны были изготовлены на вывоз – для знатных людей Оттоманской империи, поэтому им и придали форму полумесяца.
Багеты и круассаны – обязательные атрибуты французского стиля. Парижане покупают свежие хрустящие багеты на завтрак, а вечером, по дороге домой, они опять всенепременно заглядывают в маленькие «буланжери» (булочные), расположенные, как правило, на углу улицы... И не боятся, между прочим, набрать лишний вес!
Места для поцелуев? Это везде!
Кафе, кафе, кафе – тоже мой Париж! Впрочем, не только мой... Какие только люди ни сиживали в парижских кафе! Какие только события в них ни разворачивались! Никто не знает, сколько здесь этих симпатичных заведений, но говорят, что их число давно перевалило за пять тысяч, – то есть, каждая третья дверь! Слово «кафе» прижилось во всех языках в своем французском виде и произношении. Слово-то прижилось, а сами кафе так и остались уникально-парижскими: в них приходят не просто пообщаться, в них приходят жить!
Это не «зашел-перекусил» нос к носу с барменом, а то и вовсе стоя, нет, французское кафе – это истинный театр. Знаете ли вы, как сидят и едят в них французы? Столики повернуты «лицом» к улице, а то и вовсе вынесены на тротуар. Посетители неторопливо жуют, разглядывая прохожих, а прохожие – посетителей, которых ничуть не смущает, что полгорода в курсе содержимого их тарелок.
Кстати, какой бы столик вы ни заняли, рядом непременно окажется влюбленная парочка. Как выразился однажды Вуди Аллен: «Если вы не целовались в дождливый день в Париже, значит, вы не целовались вообще». Париж – именно то место, где можно получить самые острые ощущения (даже от самого банального действия!)
Впрочем, если нет времени любоваться влюбленными, а хочется просто перекусить на скорую руку, – к вашим услугам бистро – своего рода вклад России во французский язык. Именно русские солдаты, вошедшие в Париж в 1814 году в составе армии союзников, ввели в употребление это слово. В трактирах недовольные медленным обслуживанием казаки покрикивали на официантов: «Быстро! Быстро!» Русские ушли, а слово осталось.
Здесь родился канкан
Не знаю, как вы, а я определяю города по запаху. Чем пахнет Париж? Запах моего Парижа не поддается описанию, поскольку это запах дорогих французских духов. Французские женщины тоже массово благоухают этими духами... А еще они ходят на высоких каблуках и надевают чулки даже в самую страшную жару. Даже не помню, где еще я видела столько женщин в модельных туфлях! И как они умудряются бегать, прыгать, крутить педали в обуви на «шпильках» – не спрашивайте. Не видела я и такого количества женщин в юбках, юбочках и юбчонках. А еще рюши и воланы, косыночки на шее, декольте с красивым бельем, цветы на отвороте пиджака, заколки, шляпки, настоящие женские прически. Короче, поневоле задумаешься: а когда же я в последний раз вставала на каблуки... и, собственно, надевала юбку?
Мозаика моего Парижа складывается из многих фрагментов... Одно из парижских искушений – витрины магазинов прославленных дизайнеров моды. Самые молодые в этом бизнесе, такие как Прада, Якомоте и Версус, расположились на бульваре Сен-Жермен, а салоны королей моды, таких как Шанель, Гуччи, Валентино, Версачи и Живанши – около площади Согласия и Пале-Рояль.
Ну а если спуститься по улочкам Монмартра чуть ниже, то попадаешь в место, где родился канкан – в ночной клуб «Мулен Руж». И как бы ни процветали «Лидо» и «Крейзи Хорс», «Мулен Руж» навсегда останется первым – пусть даже среди равных. После посещения «Мулен Руж» понимаешь еще яснее, какой он – мой Париж. А если хотите узнать, какой он, ваш Париж, – отправляйтесь на поиски!
