Беларусь иной раз сравнивают с Северной Кореей. Мы, конечно, имеем собственное мнение о том, что происходит в Синеокой, но откуда нам знать, что творится в Корейской Народно-Демократической Республике, которая в 2012 году, как заявило ее руководство, должна превратиться в могучее социалистическое государство с ядерным оружием и космическим флотом?
Наш читатель россиянин с белорусскими корнями, житель Хабаровска Александр Леонкин посетил недавно КНДР с семидневным туром и в интервью рассказал о том, что там увидел.
— Александр, как попасть в Северную Корею? Во сколько обошлось это путешествие?
— Самостоятельно поехать в Северную Корею, просто получив визу, невозможно. Необходимо приобрести так называемый пляжный тур в Хабаровске, либо экскурсионный во Владивостоке. Мы с друзьями, нас было шесть человек, выбрали последний вариант. Авиабилеты Владивосток-Пхеньян-Владивосток стоят 13 600 российских рублей, сам семидневный тур мне обошелся в 28 350 рублей; включены абсолютно все экскурсии, проживание, трехразовое питание и даже пиво в обед и на ужин. Виза стоит 10 евро. С ее оформлением не было никаких проблем. Единственный момент — в анкете, помимо домашнего адреса и номера мобильного телефона, требовалось указать место работы с описанием деятельности предприятия. Северные корейцы внимательно следят за тем, чтобы на их территорию не попали журналисты, поэтому они интересуются работой туристов. Вся процедура нисколько не отражается на нервах.
— Как происходит процедура «впуска» в страну?
— Уже в аэропорту Пхеньяна у нас забрали и сложили в полотняные мешочки мобильные телефоны, аппаратуру, в которой есть GPS, и наши паспорта. Замечу, что неделя без сотовой связи и интернета это — как отдых. Хотя внутри КНДР есть своя сотовая внутрикорейская связь. Интернет тоже внутрикорейский, называется — Интранет. Позвонить же, например, в Россию можно было из гостиницы: одна минута стоит 1 евро.
— На ваш взгляд, зачем корейцы устраивают такие туры для иностранцев? Всех ли туристов они принимают? Экзамен по знанию основ идей чучхе не устраивали?
— Думается, туристы — одна из немногих статей валютного дохода КНДР. Не сказать, что туристов много, но они есть, в основном, китайцы. Были нами встречены также голландец, бельгиец, немец, француженка, малазийцы, канадцы и, к удивлению, американец с японцем. Мы пытались уточнить, как эти представители «империализма» и «враги» КНДР — японцы и американцы — вообще тут могут быть. Нам объяснили, что они прибывают из Китая, где работают, хоть они и граждане «плохих» стран. Про чучхе нам мало что говорили и, что называется, в свою веру не вербовали.
Единственное, что очень не понравилось, так это рассказы о строительстве метрополитена (в Пхеньяне всего две станции), и Западно-морского гидрокомплекса — огромной плотины в месте впадения реки Тэдонган в Желтое море. Гиды утверждали, что это все строили «наши корейские инженеры». Как будто советских специалистов там не было вовсе! Обидно. Ладно бы они это малазийцам впаривали, но мы-то эту часть истории знаем.
Был и еще один нехороший момент. В один из дней мы возложили цветы к монументу павших советских воинов — один букет 4 евро. Когда шли обратно, цветов уже не было…
— Один из ваших коллег-путешественников в своем отчете после посещения этого государства заметил: «В Северной Корее железный занавес располагается не вертикально вдоль границ, а горизонтально, накрывая равномерно всю территорию страны». За этот железный занавес, оказывается, проникнуть можно. И что же вы увидели?
— Только то, что разрешают. За этим внимательно следят гиды, в нашем случае — две женщины. Без их внимания мы оставались только в своих гостиничных номерах. К слову, как туристов нас раздражал постоянный запрет на фотографирования того, чего «не надо». Привезут к очередному бетонному памятнику: вот, фотографируйте. Да не хочу я это, хочу вон то! «То нельзя! Эй, удали фото!» И так постоянно. Все маршруты выверены, чтобы не увидел заморский турист чего лишнего. Но тайком-таки фотографировать получалось, хоть и не всегда.
— Присутствие спецслужб заметно? Как себя вели с вами гиды?
— Ничего вроде не заметили, но чувство, что за нами следят, не покидало. Был момент, когда я сфотографировал сломанный лифт, буквально через две минуты подошла наша гид и потребовала: «Удали фото!». Вроде никто не видел, а заметили. На пятый день экскурсии мне от острой пищи стало дурно, и я решил остаться в автобусе пока все остальные пошли смотреть очередную достопримечательность. Так вот, одна из гидов осталась со мной. То есть мы были под постоянным наблюдением.
— Страна — это, прежде всего, люди. Какими вы увидели северных корейцев? Можно ли с ними общаться? Точнее, разрешено ли им разговаривать с иностранцами? Как они живут, чем живут, что едят — доступна ли такого рода информация?
— Первое, что бросилось в глаза — почти все корейцы очень худые, полных людей практически нет. А вот пообщаться с простыми гражданами КНДР не получилось: с иностранцами им разговаривать нельзя. Единственные объекты для контакта — специальные гиды, которые проводили для нас экскурсии на очередных достопримечательностях, как правило, это были места, связанные с корейскими вождями Ким Ир Сеном и Ким Чер Ином, и наши постоянные гиды. Вот и все общение с корейцами.
Бытует мнение, что корейцы едят исключительно рис. Это не так. По моим наблюдениям, их основной рацион — кукуруза, очень большая часть полей (а засеяно в КНДР практически все мало-мальски ровное место) занята именно этой культурой. В «образцово-показательном» кооперативе, который нам демонстрировали, мы видели, как растут помидоры и огурцы. И как пашут плугом… то ли на быках, то ли на коровах.
Настоящую жизнь простого корейца тоже трудно узнать. Да, нас заводили в так называемый «дом обычного корейца»: мол, так все живут. Известно, что именно этот дом демонстрируют всем туристам. В доме есть техника: допотопный компьютер без клавиатуры, магнитофон, стиральная машина. И нет ни одной розетки!
О ценах для населения трудно сказать — мы их не видели, туристов водят только в специальные магазины для иностранцев, где все продается за евро, доллары, йены и юани. Северокорейскую валюту — воны — иностранцам иметь нельзя. Кстати, в парке развлечений я нашел купюру в 1000 вон (примерно 9 долларов), так я ее не смог обменять на инвалюту, мне отказывали и задавали вопрос: «А ты где ее взял?». Пришлось ее выбросить от греха подальше.
Правда, в ночь перед отъездом я и моя знакомая Софья тайком убежали из гостиницы, чтобы посмотреть не витринный Пхеньян. Было страшновато, так как не знали, какие могут быть последствия нашей авантюры. Мы протопали пешком около десяти километров. Посмотрели город не из окна мчащегося автобуса. Встречались нам и влюбленные парочки, и люди, пьющие на улице пиво и водку. К нам никто не подходил, но смотрели на нас буквально все. Будто диковинку заморскую увидели. Наверное, для них так и было.
Проходя по улицам, заглядывали в окна домов, кое-что подсмотрели. Сказать, что живут бедно — ничего не сказать. В обычных квартирах нет почти ничего, часто даже света — люди ходят по дому с фонариками. Но обязательно на стенах висят портреты вождей. Причем смотришь на окна с шестого по первый этаж, а портреты висят точно по линии — сверху вниз — на одном месте в каждой квартире. Очевидно, есть у них какой-то норматив: как и где именно должны висеть портреты.
Нами были замечены на улицах и читающие люди… под тусклыми уличными фонарями. И автомобили, которые ездят на дровах в прямом смысле слова. Вообще, автопарк в КНДР просто невероятный — от этих газогенераторных машин на дровах 20-х годов прошлого века до современных «Лексусов» и «Мерседесов».
— Какой момент особенно запомнился из всей поездки?
— Вышеупомянутый побег, потому что, если читать отчеты туристов о посещении Северной Кореи, оказывается, что они все одинаковые. Никакого разнообразия. А тут хоть какое-то отличие от стандартной программы. Из стандартного — понравилось посещение демилитаризованной зоны на границе с Южной Кореей, в которой я был двумя годами ранее. Там чувствуется напряжение: за нами внимательно наблюдали обе стороны.
— Александр, есть ли желание еще раз посетить Северную Корею?
— Я редко езжу в страны больше одного раза, за исключением разве что Японии и Китая. Побывал я уже в 23 государствах, но в КНДР точно больше не хочу. Зато я не против приехать в Беларусь. Ведь я видел только Минск, а хочется еще посмотреть родину моей бабушки — Гомель.
